Свет выключили. Везде окончательно насупилась темнота. Даже звезд на небе как-будто поубавилось, ввиду экономии и в связи с распоряжением правительства.
Но это ничего. Народ, как это за ним регулярно водится, моментально приспособился. Еще при свете дня успел дочитать, досчитать, дописать, доработать. В темноте все это не так сподручно. Хотя, говорят, уже есть проект Интернета на керосине…
Света нет – ничего страшного. Зато вода появилась. Течет из подтаивающих холодильников. Знай себе умывайся, только носом паркет не поцарапай.
А если раньше мы, целуясь, забывали выключать свет, то теперь о нас позаботились. И соседи из дома напротив, сгубившие семейный бюджет на высокочувствительную оптику, теперь вынуждены, рыдая, лишь строить похабные предположения.
Хотя с другой стороны тоже проблема: подчас беременеют не всегда те, в кого целились.
Тьма-тьмущая.
И мы постепенно начинаем искренне верить, что телевизор – это роскошь, электроутюг – баловство, а пожелание воспользоваться микроволновкой – неслыханная капиталистическая наглость.
Мы уже спокойно ориентируемся в темноте. Ощупывая лицо любимой, запросто угадываем ее настроение. Мы издеваемся над комарами, бьющимися впотьмах о мебель. Мы греем руки в карманах, в которых вот-вот должны зашелестеть сэкономленные на электричестве деньги.
Одно вот только интересно: кто именно прикнопивает нас к этой темноте? Кто именно с коварной улыбкой гремлина и нездоровым блеском в глазах то и дело подкрадывается к большому такому рубильнику, оглядывается по сторонам, резко тянет рукоять вниз и бежит прочь злорадно похохатывая?
Нет, не знаю, кто. Но племянницу им уже пугаю.
И сам немного побаиваюсь…