Тридцать лет я работаю в Музее истории Азербайджана и все это время не перестаю удивляться – удивляться богатству нашего наследия, изобилию исторических загадок и красоте нашего города.
Когда незнакомый с Баку человек услышит «Восьмой километр», наверняка подумает, что это местечко где-то в отдалении от города. Если так и было, то давно. Говорят, что когда была создана первая в СССР электрическая железнодорожная дорога – «Баку-Сабунчи» (электричку запустили в 1926 году), – на ее восьмом километре был полустанок, возле которого образовался поселок, со временем переросший в огромный жилой массив – весьма престижный. По старой памяти «Восьмой километр» некоторые продолжали называть поселком, хотя какой же это поселок, если там даже три станции метро есть – и далеко не конечные?! Мое детство прошло в его добрых кварталах возле станции «Аврора», позже переименованной в честь композитора – «Кара Караев». В школу, правда, я пошла в Улан-Баторе, где тогда работали мои родители, но в Баку мы вернулись быстро. Детство на «Восьмом» – это библиотеки, это книжный магазин неподалеку, прогулки по уютным улочкам, дворовые игры: «Семь стёкол», «Круговая лапта», «Резинки». И все друг друга знали – от улицы Жданова до Угловой… Сейчас на нашей детской площадке выстроили высотное здание.
* * *
В Доме пионеров мы встречались с ветеранами войны, выпускали стенгазеты, придумывали всевозможные затеи… Но самые яркие воспоминания – это праздничные демонстрации. В честь чего проводились шествия – мы, школьники, особо не задумывались. Зато подготовка, которая длилась всякий раз не меньше месяца, нас очень радовала – ведь не надо было ходить на уроки! Нам выдавали наряды хлопкоробов и учили, как пританцовывать, как стройно маршировать. В итоге, конечно, все равно получалась неорганизованная, хотя и очень веселая толпа. И этой толпой мы после репетиций отправлялись гулять на приморский бульвар, а затем поднимались в Нагорный парк, откуда любовались городом, где катались на завораживающей карусели «Сюрприз», напоминавшей центрифугу.
В Нагорном парке, возле памятника дважды Героя Советского Союза Ази Асланова меня когда-то и в пионеры приняли. Ах, сколько я готовилась к этому событию! Сколько вертелась перед зеркалом, решая, на какой манер красивей всего носить пионерский галстук! Столько радости!
– Как советских людей просто обрадовать! – позже скажет мне гость из Германии. – Увидеть красивую машину на улице – радость, купить мандарины – радость, попасть в кино – радость.
И ведь верно! Всю неделю мы ждали, когда в субботу вечером, в программе «Ретро» киновед Аяз Салаев покажет какой-нибудь классический итальянский или французский фильм. Зачастую черно-белый, порой – с переводом в виде субтитров, но все равно – удовольствие.
А уж попасть на премьеру индийского фильма в кинотеатр – вообще счастье! Тем более, если в главной роли мой любимчик – Риши Капур, сын Раджа Капура! Школьницей я выглядела достаточно взросло и меня однажды даже пропустили на фильм категории «Детям до 16-ти запрещается». Это была иранская картина «Долгая ночь» с легендарной Гугуш, снятая незадолго до исламской революции. Я всплакнула над несчастной судьбой Парване и Бабека, но так и не поняла, почему это нельзя видеть детям до 16-ти лет? Потому, что Бабек игриво укусил Парване за ногу? Недостаток ярких красок в быту, особенно в городской архитектуре и одежде мы дополучали и в очень популярных тогда французских и итальянских фильмах, выстаивая длиннющие очереди в кассы кинотеатров. А самая длинная очередь, на моей памяти, была на фильм «Полет над гнездом кукушки». Помню, с каким камнем в сердце и с тяжелой головой я вышла из кинотеатра. Вокруг все и так было серо, мрачно, тяжело, время тотального дефицита, талонов на продукты, а тут еще Милош Форман со своей драмой!
* * *
Обязательный телевизионный набор: «Клуб кинопутешественников», «В мире животных», «Международная панорама» и, разумеется, ежедневный просмотр программы «Время» всей семьей. Но при условии, что все (а нас было четверо детей) сделали уроки.
Сдавали макулатуру, за двадцать килограммов нам вручали талон на редкую книгу. Ну как такую взахлеб не почитать! У каждого ребенка и в нашей семье, и в классе, был специальный блокнот, где мы вели список прочитанных книг. Мой список был самым коротким в семье – из-за моей гиперактивности: общественные мероприятия, соревнования по гандболу… А теперь моя сестра доктор наук – известный филолог, брат – доктор философии по химии, а младшенькая – переводчик с английского.
* * *
В 1992 году я вышла замуж и переехала на знаменитую Кубинку – уникальный район, неподалеку от центра Баку, с малоэтажной застройкой, с кривыми улочками и тесными двориками. После нашего рабоче-советского «Восьмого километра» Кубинка мне показалась маленькой, серой, неказистой. Я словно переехала не в другой район, а в другую страну, где, на первый взгляд, немного изменилось с начала века. Впервые я увидела итальянские дворики с балконами по периметру, впервые познакомилась с традицией еженедельно всей семьей, всем двором ходить в баню… Впрочем ради меня мой молодой муж соорудил в квартире ванную. Это было очень необычно для Кубинки.
Там были и по сейчас сохраняются свои законы, свои правила приличий. Сперва местная «братва» меня задевала: говорили какие-то глупости вслед, вроде «Ах, какая джейран прошла!» Я не выдержала и пожаловалась мужу… Нет, он не пошел «выяснять отношения» или устраивать что-то подобное. Нам было достаточно просто один раз пройтись вместе по улице. Всё! Как отрезало! Больше в мой адрес не летело ни звука, ни слова, ни взгляда – я стала своей.
И до сих пор я там живу. Привыкла.
Привыкла к тому, что в итальянских дворах Кубинки не запираются двери. Любой сосед может зайти и что-то попросить: лекарство, приправу, скалку… Даже стучатся не всегда. Да и заходить порой не обязательно:
– Афет! У тебя пучка петрушки не найдется? – кричат через двор и у нас на кухне слышно.
– Вчерашний подойдет? Иди возьми! – и голос повышать не особо приходится. У всех ушки на макушке.
Все знают семьи друг друга досконально: родственников, друзей, знакомых.
Пока прохожу тридцать шагов по двору, я успеваю ответить на вопросы о том, что купила в магазине, как дела на работе и кого я встретила по пути домой. А мне подробно рассказывают о своих новостях, а заодно о том, кто сегодня к нам приходил, дома ли свекровь и какую отметку получила моя дочка в школе. Все участвуют во всём, живут единой общиной. Это и удобно – всегда есть, с кем оставить ребенка, всегда есть, кому присмотреть за больным, но и личное пространство сужается очень сильно. Я долго к этому приноравливалась, но теперь я часть этого.
Дочери мы дали старинное имя – Зиньят, что означает «богатство, драгоценность». А я сейчас руковожу «золотым» фондом музея. Видать, есть какая-то связь.
* * *
Я с детства мечтала стать историком. И проходя мимо Музея истории, часто заглядывалась на большой старинный кувшин, стоящий в его витрине, размышляя, что это такое. Но так уж вышло, что впервые в музей я попала, лишь поступив на истфак, нас привел сюда известнй нумизмат Али Раджабли. А на четвертом курсе мне уже удалось устроиться в музей на работу.
В 1987 году это было не так просто: всяческие секретари райкомов и ректоры с проректорами устраивали сюда своих родственниц, потому что музейная работа считалась несложной, но престижной. Мне повезло: меня порекомендовали из Академии Наук и оттуда в музей меня на персональной машине привезла лично знаменитейшая Пюста-ханум Азизбекова – директор музея истории Азербайджана. Она просто мне сказала: «Садись в машину!» и мы поехали. В машине я даже дышать боялась.
Внучка легендарного бакинского комиссара Мешади Азизбекова, дочь генерала Азизаги Азизбекова, доктор исторических наук, академик, депутат Верховного Совета СССР, член Комитета советских женщин и прочая, и прочая, Пюста-ханум была очень строгой дамой, даже жесткой. Подчиненные ее, мягко говоря, побаивались. А еще она была настоящей эстеткой: пуще даже интеллектуальных данных ценила внешний облик сотрудников. Это в общем-то было правильно, ведь мы всегда были на виду.
* * *
Нынешний директор музея, Наиля Велиханлы, совсем другой человек. Мы с ней работаем бок об бок уже 15 лет. Она прежде всего соратник, а не руководитель. К ней в любой момент могу залететь в кабинет со своими проблемами, и Наиля-ханум с олимпийским спокойствием снимет очки, отодвинет толстую папку с научной рукописью, отложит ручку, понимая, что это надолго, и внимательно выслушает. Дождавшись, когда я все выплесну, даст дельный совет, решит проблему. Даже если проблема и не решена до конца, все равно становится легче. Всегда знаем: мы за ней как за каменной стеной, может позвонить, попросить за нас, заступиться. Порой от нее услышишь: «Давай поговорим, как дочка с матерью». Это большое дело, ведь на работе мы друг друга видим больше, чем родных. Если собираем экспозицию, то она с нами дизайнер, если ведешь экскурсию, она тут рядом как знаток средневековых источников и арабского языка, если статью обсуждаем, то она и редактор, и корректор и научный руководитель. Мне крупно повезло со старшим поколением – советской интеллигенцией. Это высокообразованные люди с культурой речи, быта, высоким уровнем духовно-нравственных ценностей. Родители культивировали патриотизм и честность. У Миры-ханум Алиярлы я училась вести экскурсию, у Атиги-ханум Измайловой – работать с музейным материалом – квалифицировать, анализировать. У Наили-ханум, пожалуй, больше – гуманизму…
* * *
Десять лет я водила экскурсии по музею. Про кувшин, который когда-то так меня зачаровывал из окна музея, я уже могла читать целую лекцию: про первое тысячелетие до нашей эры, про удивительную керамику Газаха…
Экскурсии – это очень творческая работа. История вроде бы одна и та же, но к каждому гостю нужно находить свой подход: школьникам – один, студентам – другой, студентам-историкам – третий. С гостями из Ирана нужно учитывать историко-культурное единство всего региона. С турками – на передний план выходит этническая общность. С россиянами – как без культурного наследия, накопленного за два века сосуществания? Труднее всего с иранцами, они зачастую вопринимают Азербайджан лишь как бывшую часть Персидской империи, приходится деликатно разъяснять и рассказывать про богатую историю азербайджанской государственности… Но ни одного конфликта не случилось. Горячие споры были, а конфликтов не было. Если разобраться, мы здесь и ученые, и деятели культуры, и политики, и дипломаты. И, наверно, от нас тоже что-то зависит: впечатление гостей о городе, о стране, о нации…
Долгое время Музей истории Азербайджана был традиционным пунктом для посещения всех важных гостей нашего города. С кем только мне не приходилось встречаться: и с арабскими шейхами, и главой чешского парламента, и с турецким адмиралом…
Одной из последних высоких гостий стала принцесса Таиланда. Она выглядела совсем не как королевская дочка из сказок: короткие льняные брючки, такая же кофточка, скромная прическа, множество разнообразных браслетов на руках – из ткани, из пластмассы, из серебра и прочих материалов. Большее впечатление произвела свита. Никто из окружения принцессы не смел поднимать на нее глаза, смотреть в ее сторону. А после завершения экскурсии к принцессе подошла девушка, видимо, из числа придворных… Вернее не подошла, она приблизилась к королевской особе, чуть ли не слившись с полом, и откуда-то снизу передала что-то своей повелительнице. Это был подарок для музея. Ее высочество подарила нам серебряные авторучки.
* * *
Работать в музее – значит уметь ответить на любой вопрос про музей и про то, что здесь хранится-экспонируется.
Мне иногда снится один и тот же страшный сон: я веду экскурсию и вдруг обнаруживаю экспонат, про который ничего не знаю, вообще его впервые вижу! Что о нем рассказывать?
Экскурсовод должен уметь ответить на любой вопрос, включая провокационные. Причем ответить мирно, рассудительно, интересно.
Фондовая работа – совсем иное. Там я и хранитель, и исследователь, и дизайнер, и администратор… Но долго без экскурсий не могу. Все-таки музей живет и эмоциями посетителей, поэтому я, музейный работник, продолжаю ждать новых гостей. Удивительно: порой себя плохо чувствуешь, или усталость накапливается, или настроение не то, а стоит начаться экскурсии – откуда только берутся силы, здоровье, настроение! Организм мобилизуется, словно у актера на сцене. У меня даже проходили симптомы гриппа! Словно живительный эликсир впрыснули: всю экскурсию на одном дыхании! А проводишь гостя, дверь за ним закроется – и вот нате, здравствуйте: кашель, насморк, температура – все возвращается обратно.
А однажды я зашла с экскурсией в начале дня, а завершила, когда уже двери запирали… И не заметили, как время пролетело.
* * *
Баку – сравнительно недревний город. Для истории II век до нашей эры – это практически вчера. Этот город полон очарования, полон тайн и загадок. Для меня лично самая большая загадка – наша Девичья башня. В древние времена она называлась просто Бакинской башней и, я уверена, была святилищем не местного, а, скажем так, международного значения. К ней приезжали паломники со всех краев, где было в почете огнепоклонство. Девичья башня продолжает ожидать своих новых исследователей.
А мой любимый период в истории нашей столицы – время первого нефтяного бума, когда город вышел за пределы крепостных стен, когда стали возводиться дворцы всех стилей – из Венеции, Парижа, Рима, когда по заказу азербайджанских и других нуворишей здесь творили польские, немецкие, русские архитекторы, создавая совершенно неповторимый и притом очень гармоничный облик нового Баку. А сколько внимания уделялось деталям! Мне бы очень хотелось составить каталог старинных бакинских дверей, вензелей, орнаментов, лепнины… Это просто кладезь изобразительного искусства, который продолжает очаровывать гостей нашего города! Да и позже нередко создавались «штучные» архитектурные шедевры, которыми до сих пор нельзя не гордиться. К примеру, знаменитый «Дом с кувшинами» – здание треста «Бузовнынефть» на Торговой.
И я, конечно, горжусь, что сама сейчас работаю в здании, входящем в золотой фонд бакинской архитектуры. Ведь наш музей располагается в бывшем дворце миллионера Гаджи Зейналабдина Тагиева, построенном польским архитектором Иозефом Гославским.
В 2020 году музей будет праздновать столетний юбилей (да, мы хорошо выглядим, но возраст у нас приличный), к этой дате хотим выпустить о нашем музее-дворце красочную книгу. Текст на русском и азербайджанском уже готов, переводим сейчас на английский.
К сожалению, здание музея хоть и роскошно, и значительно по размерам, для Национального музея истории все-таки недостаточно велико – Тагиев ведь его когда-то строил для своей семьи и только. А у нас очень много замечательных артефактов хранится в запасниках. Но как было бы замечательно, если б у каждой реликвии было достойное место в экспозиции. Моя мечта – новое здание для нашего музея, а еще лучше, чтоб был создан просторный музейный центр, где бы поместились и масштабный музей Баку, и большой музей этнографии и другие музеи, которых пока нет.
Готовим сейчас выставку о Государстве Ширваншахов. Очень надеемся, что удастся на время привезти из стамбульского Военного музея доспехи Ширваншахов, вывезенные в средние века из Баку. А еще я, как руководитель «сокровищницы», совместно с нашим ювелиром к юбилею готовлю экспозицию «Ювелирное золото Азербайджана», в которой мы впервые покажем гостям музея золото пяти тысячелетий, включая, например, редчайшее золотое навершие в форме головы быка, относящееся к III тысячелетию до нашей эры. Письменности тогда еще не было, но виртуозное ювелирное мастерство уже практиковалось. Это невероятно увлекательная тема!.. Исследуя историческое золото, я убедилась, что в древние времена тоже была мода! Например, в III-V веках колчаковидные сережки с зернью были в моде на огромной территории – от Сибири до Причерноморья. Откуда это пошло, схож ли химический состав золотых изделий из разных регионов – все это изучать и изучать! Вот отпразднуем юбилей – и засяду за докторскую!
Афет Рустамбекова
Афет Рустамбекова окончила исторический факультет Азербайджанского Государственного Университета. Имеет ученую степень доктора философии по истории. Восемь лет руководила этнографическим фондом Музея Истории Азербайджана. В настоящее время возглавляет Специальный (Особый) фонд Национального Музея истории Азербайджана Национальной Академии наук Азербайджана. Автор каталога «Археологическое золото Азербайджана».Специально для журнала «Баку», 2018 год
Рисунки: Виктория Семыкина