Дело было в далеком 1990 году. Энергичный музыкант, ди-джей и аранжировщик Назим Керимов организовал так называемый Шоу-Бизнес Клуб, куда хотел привлечь творческую и молодежь всех направлений. Что-то получилось, что-то нет, но тусовки было предостаточно. И в клубе, который тогда квартировал у Союза Молодежи Азербайджана (занимавшего в свою очередь этаж в Кабинете Министров), народ всегда был: разный, пестрый, с массой идей и предложений. Даже в выходные там традиционно оставался дежурный. И вот в один из таких неожиданно тихих дней в уютной комнатке Клуба сидел за столом Миша Вайнштейн — способный компьютерщик и впоследствии — эмигрант в Землю Обетованную. Талант и золотые руки Миши сочетались с порядочной невозмутимостью и удивительной медлительностью. Так — 1:2 по отношению к обычным человеческим реакциям. Классический флегматик.
Итак, сидит Миша за столом и что-то там такое чертит на бумажке. В комнату входит наш знаменитый композитор Леонид Вайнштейн (автор оперы «Красная Шапочка» и др., отец Тимура Вайнштейна и дядя Гарри Каспарова), которого пригласил какой-то наш инициативный товарищ участвовать в одном из шоу-проектов.
Композитор входит и наблюдает неожиданно скромный интерес к своей персоне.
— Здравствуйте, — говорит Леонид Вайнштейн осторожно.
— Здравствуйте, — отвечает Миша совершенно невозмутимо.
— Я — Вайнштейн, — поясняет композитор.
— Я — тоже, — говорит Миша, не меняя интонации.
Леонид Вайнштейн обиделся и ушел.
Хороший он был человек, добрый, общительный… Но, видимо, не ожидал натолкнуться на однофамильца.
* * *
Замечательный меломан, переплетчик и просто творческая личность Шамиль Агаев, обнаружив у себя семитские корни, а вместе с ними и непреодолимое желание обосноваться на родине предков, отбыл в Израиль, где и расположился со всеми надлежащими для репатриантов удобствами. Друзей бакинских при этом не забывал: строчил э-мейлы, звонил и даже слал посылки. Друзья решили не оставаться в соблазнительном долгу и ответить хоть чем-то. Ну… например, копиями пиратских видеодисков. Тем более, что сам Шамиль наслал в Баку mp3-аудиокниги тоннами.
Как отправить? Через родню, конечно же.
Я соорудил некий пакет гигабайтов на 10 (тогда это было много) и отправился к шамилеву свояку на службу. У свояка в то время гостила очередная родственница с берегов Иордана, которая, как уверил меня по телефону Шамиль, просто жаждала перевезти через несколько границ упаковку с кинокомедиями.
Свояк (он же муж сестры жены, он же по-азербайджански баджанах) оказался часовым мастером с лукавым прищуром. Он оторвался от микроскопического механизма, поднял на лоб увеличительное стекло на резинке и пристально на меня воззрился.
Я разразился длиннющим монологом, включающим информацию о том, что «Я — друг Шамиля, Шамиль — муж Иветты, Иветта — сестра Генриетты, а Генриетта — ваша, как я понимаю, жена, примите с этим мои поздравления, мы наверняка встречались на свадьбе Шамиля и Иветты, теперь я был бы непрочь передать через ихову кузину вышеозначенному Шамилю пакетик с дисками, вот!»
— Да, — молвил свояк многозначительно, — тебя я помню… да-да, конечно, ты был на свадьбе… А вот о Шамиле я впервые слышу…
Ах, этот тонкий ближневосточный юмор!
* * *
Идем мы как-то с Колей Шваровым и Шамилем Агаевым. Идем к нашей общей знакомой — Кате. Идем по печальному поводу — на похороны катиной бабушки. Я и Коля одеты в черные сорочки, а Шамиль — так уж почему-то вышло — в белой накрахмаленной рубашке.
От нечего делать начали мы с Колей Шамиля допекать: «Как тебе не стыдно! На похороны — в белом! Это неуважение! Это нарушение всех возможных традиций!..» и так далее.
Допекали, допекали и додопекались… После долгих и мучительных размышлений Шамиль совершенно расстроенным голосом протянул:
— Э-э-э… Все настроение испортили!
Интересно, с каким-таким особым настроением он шел на похороны старушки?
* * *
«Парни из Баку» в Израиле. Коля Шваров зашел по какому-то делу в полиграфическую контору с самообслуживанием. А там посетитель уже во всю сражался с большим ксерокопировальным аппаратом. Через несколько минут тщетных попыток совладать с вредной машиной, мужчина обратился к Коле с длинной и темпераментной тирадой на иврите. Только через пять минут Коле удалось перебить расстроенного израильтянина фразой «Я не понимаю». Мужчина со вздохом посмотрел на Колю:
— И слава Богу!
Эльнур Мамедов, глава авторской группы «Парней из Баку», на Красной Площади приставал к охране Мавзолея:
— Пропустите!
— Нельзя.
— А нам назначено!
* * *
Анар Алиев, студент факультета международного права БГУ, на пару с однокурсником снимал квартиру. Обычно байки про ситуации такого рода содержат описания буйных оргий с ваннами спиртного… Ан нет…
Будучи людьми, которым ничто человеческое не чуждо, Анар и его товарищ были весьма увлечены своей формирующейся специальностью. Об этом говорит хотя бы такой факт:
Однажды этот самый друг не пошел на свидание, а сам Анар отложил несколько важных дел только потому, что они заспорились на увлекательнейшую тему — «Иерархична структрура Совета Безопасности ООН или нет?».
Проспорили весь вечер, всю ночь и невыспавшиеся пошли на занятия…
* * *
Ровшан Аскеров назвал написание дипломной «перекладыванием старых костей в новые могилы».
На одной из записей телепрограммы «Блеф-клуб» именитый «знаток» Ровшан Аскеров стал уверять присутствующих, что лично уничтожил подлинник Левитана. Разумеется, никто ему не поверил. И тогда Ровшан рассказал, как наш общий друг Витя Левитан накорябал ему какую-то загогулину на салфетке.
* * *
Другой участник «Что? Где? Когда?» Дмитрий Авдеенко спросил как-то у Вити Левитана, какой коньяк не стыдно привезти из Баку в Москву.
— «Хеннесси», — изрек Витя.
* * *
Журналист Людмила Хохлова написала пространную статью о вступлении Азербайджана в международную космическую организацию ЭСКАТО с порядковым номером «21». А название, не подумав о возможных смысловых вариациях, дала весьма сомнительное — «Космическое очко Азербайджана». Вся идея статьи — коту под хвост.
* * *
В журнале «40-я параллель». Ровшен Кафаров задумал писать о «голубых».
— Пойди на улицу Зевина, — посоветовала ему Люда Хохлова, — Они там часто тусуются. Постой, понаблюдай… Во-первых, материал будет. Во-вторых, деньги…
— И, в третьих, авторитет, — мрачно добавил Ровшен.
* * *
У дизайнера журнала «40-я параллель» Нателлы Гогнидзе умерла в Тбилиси бабушка. На поминках один из гостей так хорошо посидел, что под утро скончался.
— Да, — сказала сестра Нателлы, — наша бабуля вечно что-нибудь выкинет…
* * *
К Нателле пришла подруга Назиля и стала расcказывать, что скоро будет выходить новый журнал. Сейчас, дескать, ведутся экономические расчеты…
— А что они хотят? — спросила Нателла.
— Того же, что и все, — сказала Назиля, — денег и замуж.
* * *
Эля, еще будучи моей невестой, приглашает в гости:
— Что тебе приготовить?
— Салатик.
— А еще что?
— Еще салатик.
— Два салатика?
— Да, два салатика.
— Разные?
* * *
Джамал Абдуллаев рассказал, что у него был очень колоритный друг, который путал самые разнообразные понятия. К примеру, он считал, что Москву защищали путиловцы (на самом деле — панфиловцы) и говоря про время, нередко добавлял «по Сандвичу» (вместо «по Гринвичу»)
* * *
Был у меня бородатый приятель по имени Пярвиз. Он иногда говорил, горестно вздыхая:
— Ленин умер… Сталин умер… Я болею… Что будет?!!