Баку Мурада Дадашова — это удивительное сочетание запахов, красок, мелодий и голосов, это легенды, привычки, традиции, это старые дворы и переулки, это новые парки и проспекты. И, несомненно, это люди, хранящие память о Баку прежнем, и люди, созидающие Баку будущего.
Островок моего бакинского, сравнительно недавнего, детства — это угол Карганова и Басина. Я родился и прожил первые годы во дворе, где жили преимущественно горские евреи. Рядом была и синагога. И этот двор, и эти люди были для меня совершенно родными и близкими. Недавно, будучи в Америке, я совершенно случайно столкнулся с «новыми американцами», которые были знакомы с моими бывшими соседями, давным-давно уехавшими. И я — человек весьма далекий от гипертрофированных ностальгических эмоций — принялся лихорадочно набирать найденный номер, и дозвонился, и нашел ту девушку — соседку свою бывшую, и ее родителей… И была сумасшедшая радость от этой телефонной встречи!.. Баку — это люди. Камни, здания, улочки, «фонарь, аптека» и «запах Каспия» — это вторично. Историю делают люди.
И совершенная правда, что двери в моем Баку не запирались. А если и запирались, то ключи оставлялись соседям.
Интернационализм — слово чересчур громоздкое и официальное — был в той жизни совершенно естественным. А мой дедушка, Мурсал Дадашов, свободно говорил на «джуури» — языке горских евреев. И от этого наша семья пользовалась еще большим уважением.
Мое детство — это стулья, одалживаемые у соседей. Потому что гостей приходило много. И маленькая квартирка — две с половиной комнатки, казавшаяся мне тогда огромной, наполнялась до отказа. …Никогда не забуду запах жарящихся семечек. Соседи почему-то много жарили семечки. И теперь, где бы я ни услышал этот аромат, картины детства сразу встают передо мной.
Из соседей особенно запомнился дядя Яша — огромный, угрюмый таксист. Нас с братом им пугали: «Кушай хорошо, а то отдадим тебя дяде Яше!» На нашей крыше дядя Яша держал голубей. И каждый день он забирался в свою голубятню, выпускал питомцев и смотрел, как они летают. Потом, немного погодя, дядя Яша свистом созывал голубей обратно. Делал он это по какому-то расписанию и порой днем заезжал вместе с клиентами. Пассажиры ждали дядю Яшу в такси, а он гонял на крыше голубей.
Голубиное воркование — звук моего бакинского лета. И вообще мое детство в Баку — это почему-то всегда лето: жара, иду по улице, в руке инжир, а раскаленный асфальт усыпан тутовыми ягодами и к ним прилипают подошвы сандалей… Зиму — с морозами и сугробами — и не помню.
Беззаботное было детство: мы, пацаны, носились по дворам и крышам, ели мороженое в вафельных стаканчиках, бегали в кино… Случалось и дрались: «А ты чё в наш двор зашел?!» Но очень быстро находили общий язык и все, как правило, заканчивалось миром.
На рубеже 80-90-х Баку начал стремительно меняться. Появились первые коммерческие магазины. Даже у моего дедушки — ветерана Великой Отечественной — появился свой ларек. При наличии огромного количества внуков, дедушка назвал ларек «Мурад», я этим очень гордился. Границы открылись, и те ларьки несли в народ моду, которая сейчас кажется забавной: широкие турецкие свитеры, штаны-варенки, куртки-пропитки. Это моя юность.
Однако было и грустное: через те самые открытые границы уехали многие друзья.
А потом страна, ставшая независимой, начала формироваться и устанавливаться. Оглядываясь на непростые 90-е, я могу сказать, что мы достойно пережили то трудное время. В огромной степени это произошло благодаря Гейдару Алиеву, в 1993 году вновь возглавившему республику.
Понятие «Баку» приобрело для меня совершенно новую смысловую нагрузку, когда я попал в КВН, влился в знаменитую команду «Парни из Баку». Тогда я почувствовал не только любовь к своему городу, но и ответственность за него. Баку стал для меня тем, чью честь нужно было отстаивать, чье имя нужно было защищать. Весь Баку следил за своими «Парнями» и никак нельзя было подвести соотечественников, обмануть их ожидания.
Именно Гейдар Алиев дал сильнейший толчок развитию в Азербайджане КВН. И название «Парни из Баку» он оценил, потому что слово «Баку» было, да и остается, уникальным «брендом». Это больше, чем просто название города.
Территория моей юности — приморский бульвар. Прогуливая занятия, куда бежать? На бульвар! А там чай, который никогда не заканчивался, там бильярдные, где не было ни одного целого шара и какие-то забавные палки вместо киев… Первый раз закурил тоже на бульваре.
Улица Торговая — была этаким бакинским подиумом, куда сводились и свозились все городские новости и сплетни. Баку ж всегда был полон удивительных мифов (вспомним хотя мы историю семьи Берберовых, содержавшую дома львов и других хищников). Рассказывали, пересказывали… И рассказчик всякий раз сам становился чуть ли не участником истории, несмотря на то, что от правды в ней постепенно могло не остаться ни рожек ни ножек. Еще важными информационными центрами были парикмахерские, куда, словно на токийскую биржу, стекались важные сведения обо всем на свете, и парикмахер, деловитый и важный, в белом халате, успевал и постричь, и рассудить горячий спор ожидающих. От его настроения зависела не только твоя стрижка, но и успех твоего вечернего свидания с девушкой. Потому что в плохом настроении, парикмахер мог и, как говорят бакинцы, «обчекрыжить». Впрочем каждый мастер легко убеждал свою жертву, что «это самый модный фасон!»
В Баку был и свой неповторимый говор: «подъезд» назывался «парадным» или «блоком», «баклажаны» — «демьянками», «пакет» — «кульком» и так далее.
Здесь был свой особый юмор, свой особый шик – так что у нынешнего гламура немалая предыстория. Например, старшие мне рассказывали, что в Баку когда-то даже вывешивались свадебные афиши, дескать, петь будет такой-то уважаемый артист.
Вспоминаю знаменитое землетрясение 25 ноября 2000 года. При всей безрадостности природного катаклизма, выявилось немало и хорошего. Население, разбегавшееся после толчков, уже через час сидело друг у друга в гостях, пило чай и вдохновенно обсуждало произошедшее. В Баку это обычное дело: любая неприятность, любой негатив людей очень сплачивает. Это словно месседж свыше: «Ребята, берегите друг друга!»
Еще одно знаковое для меня место — вся нагорная часть города: от Кабинета Министров на улице Лермонтова до поселка Баилов. Там, на холме, откуда открывается вид на всю столицу, я удивительным образом подпитывался энергией, а в ушах звучала песня в исполнении Муслима Магомаева, от которой просто мурашки по коже: «Ты меня зовёшь, Азербайджан! Ты во мне поёшь, Азербайджан! Как огни твои светлы! Как слова твои теплы! Ты звезда моей судьбы, Азербайджан!» Съемки клипа с Муслимом Магомаевым, вернее музыкального номера «Весенний край Азербайджан», проходили в этих местах.
А мы, много позже, там же, прямо на смотровой площадке, снимали телевизионную программу «Тема» — с Юлием Гусманом и Мстиславом Ростроповичем. В качестве декорации оказалась вся панорама Баку. Это было невероятно красиво.
Баку — это сумасшедший ритм и природная непунктуальность. «Алло, ты где?» — «Через пять минут буду!» И этот диалог повторяется каждые полчаса. Сто раз договоришься, и все равно придется переделывать. Потому что это юг, это темперамент, это стремление быть сразу повсюду.
Баку — это безусловный и невероятный культ еды. Любой гость города должен быть уверен, что он непременно потяжелеет в Баку на несколько килограммов, лучше смириться. Бакинцы одержимы кулинарным экстремизмом и почему-то уверены, что все, кто сюда приезжает — невероятно голодны. Если человек придерживается какой-то диеты — этого просто не понимают. Вегетарианство — вообще оскорбление чести и достоинства!.. Я, разумеется, шучу. Никто и никогда не уедет отсюда недовольным. Принимать гостей в Баку умели и умеют.
Очень люблю Ичери Шехер. Новые веяния обошлись с нашей древней Крепостью очень деликатно, она стала опрятной, современно-туристической, но сохранила очарование старины, сохранила тот аромат веков. Люблю там завтракать в одном из стилизованных под ретро кафе. Ах, какие там подаются кутабы!
Люблю гулять по новому бульвару — вот где простор, вот где размах. Не раз бывал я на знаменитой набережной Круазетт. Не в обиду каннцам, скажу: ни в какое сравнение не входит.
Ничуть не жалею о сносе обветшавших кварталов — на бывшей Советской и им подобных. От этих пережитков, отнюдь не украшающих город, давно нужно было избавиться. Наш город должен становиться все красивее, и красивее. И он делает это вполне успешно.
Самое важное, что случилось с Баку за последние годы — он превратился в настоящую европейскую столицу. Сегодня нам, успевшим увидеть многие страны, не стыдно пригласить сюда гостей, потому что у нас не хуже, а во многом и лучше, чем в признанных центрах мировой культуры. И все это развивается с невероятной скоростью. Возьмите первые Европейские игры 2015 года! К такому событию другие страны идут если не веками, то многими десятилетиями. А у нас: «Бум! Вот! Нате!»
Я хочу, чтобы в Баку стал городом-фестивалем, где один праздник сменялся бы другим: фестиваль кино — фестивалем фейерверков, фестиваль песен — фестивалем молодежи… Я очень хочу, чтобы в Баку каждый год проводился бы День города, наверно в начале осени. И пусть в этот день будут окрыты все музеи, пусть артисты, художники, кулинары демонстрируют свое искусство. Ярмарки, выставки, парады — можно придумать очень много. Пусть непременно будет у праздника обширная морская часть, Баку же портовый город! Ну и в финале грандиозный концерт и грандиозный же салют.
Кого называть Бакинцем? Сегодня я назвал бы Бакинцем любого человека, прославившего Баку. Ведь можно быть бакинцем, даже родившись в ином месте, но переняв дух нашего города. В этом-то и уникальность Баку. Ты никогда не станешь токийцем или варшавянином — при всем моем глубочайшем уважении к этим городам, но можно стать нью-йоркцем и парижанином. Это все города, пропитывающие своим духом, своей энергетикой каждого, кто там поселяется. Таков и Баку.
Баку всегда был многонациональным, и я очень хочу, чтобы и сегодня его многонациональность увеличивалась и увеличивалась. Самые умные и красивые дети — от смешанных браков. Если Баку что-то важное и утратил, то это, несомненно, восстановится, потому что у нашего города очень сильна память — своя, особенная. И все хорошее здесь всегда возродится.
Расскажу историю, хорошо, на мой взгляд, характеризующую понятие «бакинец». Случилась она, как ни странно, даже не в Баку, а в поезде Рига-Москва. Команда «Парни из Баку», во главе с капитаном Анаром Мамедхановым, возвращалась с юрмальского фестиваля. Выступили в Юрмале успешно и продолжали веселиться в вагоне-ресторане: пели песни, хохотали. Это категорически не нравилось официантке: «Хватит, расходитесь уже по купе, а то милицию вызову!» Да куда там расходиться!.. И вреднющая тетка на ближайшей станции таки вызвала милицию. В вагон, пригнувшись, вошел наряд из трех гигантских омоновцев, которые, что называется, закрыли собою небосклон. Мы взглянули на них снизу вверх и притихли. «Та-ак, кто тут шумит?!» — прогрохотал командир патруля угрожающе. Официантка ткнула пальцем в нашу сторону. «Эти что ли? — спросил омоновец. — Здорово, Анар… Эти пусть шумят. Им можно!»
«А?! Что?!» Мы были в шоке. «Что смотрите? — улыбнулся командир патруля. — Веселитесь-да!» Бакинский акцент нельзя было перепутать ни с чем. «Не припоминаешь, Анар? Я же Костик с улицы Лейтенанта Шмидта, сосед твой. Давайте что ль выпьем за встречу?»…
Так что Баку — это не обязательно джазмены, ученые, или те же кавээнщики… Баку — это все, кто когда-то родился в нашем городе и сохранил память о нем. Где бы ты ни был, чем бы ты ни занимался — тебя всегда будет характеризовать привязанность к родному Баку.
«Веселитесь-да!» — и чужой, казалось бы, человек в один миг оказывается своим.
Специально для журнала «Баку». Март, 2015 г.
МУРАД ДАДАШОВ — когда-то самый молодой в звездном составе легендарной команды КВН «Парни из Баку», ныне Народный артист Азербайджана, шоумен, актер, продюсер и глава телеканала «Хазар».