Для меня бакинство — это прежде всего плеяда выдающихся деятелей азербайджанской культуры, из года в год, из десятилетия. В десятилетие создававших шедевры в музыке, изобразительном искусстве, литературе, театре; творения, ставшие национальной и мировой классикой. Мой Баку полон изящества и вдохновения, в нем звучит прекрасная музыка, живут умные, элегантные и веселые люди.
Баку всегда был одним из самых ярких городов Советского Союза наравне с Москвой, Ленинградом, Одессой, Тбилиси. Разные, конечно, были вре мена… Помню, отец рассказывал, как в 1930-1940-е они боялись каждого стука в дверь — ведь могли арестовать в любой момент. Люди жили в постоянном страхе и не вероятной мобилизованности духа, но продолжали тво рить. Рождались потрясающие произведения в кино, в те атре, в музыке…
Моя юность пришлась на 1960-е годы, знаменитую оттепель, которая сыграла в истории Баку самую по зитивную роль. В литературу вошло поколение молодых писателей: Анар, братья Самедоглу — люди, вос питанные на европейских ценностях, но сохранившие чувство национальной принадлежности. Появились замечательные музыканты: мой друг Вагиф Мустафазаде ворвался на сцену с невероятным джазом, Apиф Меликов создал «Легенду о любви». А Кара Караев вообще экспериментировал в области додекафонии, что в СССР считалось чуть ли не святотатством! Представляете — это делал председатель Союза композиторов, член ЦК. депутат Верховного Совета!
Как все это удавалось бакинцам — ума не приложу. Вероятно, благодаря их гибкости и таланту. Хрущев в Москве со скандалом разгромил авангардистскую выставку на Манежной, а у нас Тогрул Нариманбеков, Расим Бабаев, Саттар Бахлулзаде создавали экспериментальные вещи — и проходило!
Полад Бюльбюль оглу выходил на всесоюзную сце ну, а Муслим уже гремел вовсю. Максуд Ибрагимбеков написал повесть «И не было лучше брата», которая «взорвала» Запад: советский писатель пишет фрейдистскую эротическую прозу!
Вот эти люди и составляли уникальный Баку моей мо лодости!
Искусством и жили: слушали джаз в ресторане «Дружба» в Нагорном парке, сражались за свежие но мера «Иностранной литературы», «Нашего современ ника», «Знание — сила»… Мы читали Стейнбека, Хе мингуэя, Фицджеральда, Теннесси Уильямса, Камю. Ака демик Азад Халилович Мирзаджанзаде, потрясающий человек, выдающийся специалист в области нефтедо бычи, давал нам почти запрещенные книги Ницше, Шо пенгауэра, Кьеркегора: читайте, вникайте, думайте! До сих пор знания, которые вложил в нас Азад Халилович, помогают ориентироваться в мире.
Сегодня любая информация легкодоступна, и пото му публика воспринимает ее поверхностно. А тогда мы все пропускали через себя. Ночами стояли в очередях за подписными изданиями. В Баку на гастроли при езжали лучшие из лучших: Гилельс, Рихтер, Коган, Рай кин, Театр сатиры, вахтанговцы…
И несомненно, надо отметить интернационализм Баку. Куда бы потом люди ни переезжали, они остава лись бакинцами. К примеру, Белла Давидович. Ей ско ро 90, она прожила в нашем городе лишь до 16 лет — и все равно: «Кроме Баку для меня ничего не существует!» Есть в этой земле что-то! От огня, наверное.
Сегодня по Старому городу водят экскур сии, а когда-то мы, мальчишки, носились по Ичеришехер, искали клады, покоряли крыши, играли… Сегодня тех игр уже нет. Нынче дети предпочитают компьютеры, а мы играли в «наккули»: брали маленькую, похожую на карандаш деревяшку, били палкой по тон кому месту — деревяшка подскакивала; по ней снова на носили удар, и соперники должны были ее поймать с криком «Наккули-и-и-и-и!». То ли бейсбол, то ли лап та… Играли в футбол, катались на велосипедах («Ор ленок», один на всех)…
Да что говорить — мы ставили во дворе «Злоумыш ленника» Чехова! Я был полицейским, а злоумышлен ника Дениса Григорьева играл Рашид Эфендиев, буду щий композитор, друг Муслима Магомаева. Артисти ческое у нас было детство. Мой отец многие годы был директором оперного театра, филармонии… Но не в этом дело. Фантазия, творчество, энергия бурлили у всех.
Детьми мы бегали в бассейн в парк «Роте Фане», очень любили музей истории. Непременно ходили в театры: юного зрителя, оперу, филармонию…
На Приморском бульваре ребята постарше прыгали с парашютной вышки.
Было, конечно, страшновато. К тому же нередко парашют, спускавшийся на тросе, застревал, и над подвисшей жертвой издевался весь бульвар.
Возле консерватории постоянно случались драки — ведь на наших однокурсниц приходили смотреть юноши со всего Баку. Парней у нас в группах было мало, приходилось нелегко. Отбивались футлярами!
Популярным местом была гостиница «старый «Интурист». Повзрослев, мы непременно ходили туда после больших концертов. Собирались Кара Караев, Фикрет Амиров, Ниязи, Солтан Гаджибеков — цвет азербайджанской музыкальной культуры. И принимал их знаменитый метрдотель Иван Иванович. Баку 1960-х был городом замечательных личностей! Чего стоил мэр Алиш Лемберанский, который первым начал привносить в городскую среду яркие краски. А сколько было выдающихся ученых! Это был своеобразный ренессанс.
Слушали Би-би-си. Невзирая ни на какие глушилки, настраивались на Русскую службу британского радио и ждали знаменитую программу «Глядя из Лондона», которую вел Анатолий Максимович Гольдберг. Когда значительно позже я попал на Би-би-си, попросил познакомить меня с Анатолием Максимовичем, но оказалось, он уже ушел из жизни. Британцы поразились: «Как! Вы слышали нашего Гольдберга?!» Конечно, слышали! Его слушала вся бакинская интеллигенция. А вот «Голос Америки» и радио «Свобода» считались вульгарными.
Местным же героем был диктор Рафик Гусейнов, блестяще говоривший по-русски и по-азербайджански. Уже в 1960-е он был знаменитостью. Он и сегодня красавец, дай ему бог здоровья!
Потом наступила пора стиляг. Самыми известными были Вова Владимиров и Эмин Бюльбюль: в зеленых брюках-дудочках, ярких пиджаках и галстуках с пальмами, в туфлях на каучуковой микропоре, они раздражали официальную прессу, но молодежь восхищалась ими и завидовала. За стилягами ходили толпы — нам нравилось, что они бросают вызов. Но наши стиляги не были какими-то бездельниками. Вова славился как блестящий джазовый пианист, а умница и интелли гент Эмин позже, насколько я знаю, преподавал в ле нинградском вузе.
Девочки в ту пору носили рискованные мини. Вспоминаю, как на экзамене в консерватории вы ступила девушка в очень короткой юбке. На обсуж дении ректор Джовдет Гаджиев возмущался: «Бе зобразие! Разве можно исполнять Бетховена в таком наряде! Невозможно, товарищи, невозможно, не возможно, невозможно…» Его заклинило на этом «не возможно». И тогда другой член комиссии, острослов профессор Рафик Кулиев добавил: «Ага, невозмож но сосредоточиться!»
Да, в Баку был особенный юмор. Неспроста Юлик и Миша Гусманы создали здесь команду КВН, которая победила даже одесситов.
В консерватории мы проводили капустники, по пасть на которые мечтал весь город. Раскрасили од нажды две клавиши рояля и научили нашу уборщи цу нажимать их в нужном ритме. И под этот ритм на другом рояле один из профессоров импровизи ровал, на ходу создавая музыкальные шутки. Паро дировали преподавателей, и никто не обижался. Бу дущий народный артист СССР Мурад Кажлаев прыгал с органа в костюме Робинзона. Леня Вайнштейн, Полад Бюльбюль оглу, Фарадж Караев — все участвовали…
Став ректором консерватории, я организовал несколько капустников. Но задор у студентов уже не тот. Да и юношей у нас стало совсем мало.
В 1966 году я учился на втором курсе. Настала пора моего первого концерта, и не просто концерта, а с маэстро Ниязи. И вдруг я понял, что мне не в чем выйти на сцену! Стиляги стилягами, но за вещами тогда все-таки не гонялись.
Пришлось обратиться к знакомому по имени Октай — заведующему мясным магазином. Размеры у нас совпадали, и он одолжил мне свой черный финский костюм. Когда концерт закончился (а прошел он с большим успехом), народный артист СССР Ниязи со смехом сказал ему: «Забудь про костюм, обратно ты его не получишь!» К счастью, Октай был добродушным человеком, нашим другом: он с радостью «забыл» об этой импортной роскоши и продолжал оставлять нам, музыкантам, по два кило мяса, что делало нас совершенно счастливыми. В костюме мясника Октая я завоевал премии и в Праге, и в Лиссабоне.
Сейчас Баку стал особенно красивым и интересным — столько удивительных выставок, музыкальных фестивалей, гастролей! Сегодня вот во Дворце Гейдара Алиева выступает выдающийся дирижер Риккардо Мути. А как не сказать о спортивных мероприятиях? Одни только Европейские игры — что-то невероятное!
Но я, старый ворчун, всегда хочу большего: чтобы бухта наша была еще чище, чтобы лица у горожан были еще добрее… Потому что я очень люблю этот город — наш Баку.
Рисунки: Виктория Антолини
Фархад Бадалбейли
Пианист, народный артист СССР, кавалер азербайджанского ордена «Слава», французского ордена Искусств и литературы. В 1969 году окончил Азербайджанскую консерваторию имени У. Гаджибейли, а в 1971-м — аспирантуру Московской консерватории под руководством Беллы Давидович. Сегодня Фархад Бадалбейли возглавляет Музыкальную академию, руководит международным музыкальным фестивалем в Габале, пишет музыку, много гастролирует.
Специально для журнала «Баку»
2015 год