Известный телеведущий, мастер сцены – за что ни возьмется Джейхун Али, все у него получается образцово. Даже в области стиля он заслужил репутацию, близкую к эталонной. Мы поговорили с Джейхуном о том, что уже хорошо, и о том, что стоит поправить.
Сапунов: Когда мы снимали твой главный портрет, впервые в нашем «Зеленом диване» прозвучал вопрос: «Эта моя рабочая сторона». Такое мог сказать только телеведущий. Именно телеведущие знают разницу в ракурсах, знают, с какой стороны их лучше снимать. У продюсеров телерепортеров вполне может обнаружиться пудреница, а на телеведущем — можно заметить следы эфирного грима.
Али: Надо мной иногда прикалываются: «Ты уже сделал грим?». Не люблю я грим…
Сапунов: Это само собой. Зачем бы тебе его любить? Ничего особо радостного тут нет.
Али: Да, просто работа на телевидении влечет за собой определенные факторы, когда выбирать не приходится. Это законы профессии. К счастью, как говорят наши специалисты, мое лицо не требует сложного грима, ну разве что прикрыть какуюто царапину. И «световики», вслед за гримерами, тоже стараются, чтобы ведущий в кадре выглядел естественно. А рабочая — не рабочая сторона — это действительно порой важно.
Сапунов: Да, кажется, что лицо симметрично, но если его зеркально развернуть, скажем, в фотошопе, то человек значительно изменяется.
Али: Недавно меня снимали через зеркало — получился другой я!
Сапунов: У тебя есть свои критерии стиля?
Али: Внешний стиль является продолжением внутреннего состояния.
Сапунов: Тогда скажем иначе. Что ты никогда не наденешь?
Али: Нет конкретного определения. Я ношу и «рваные» джинсы, и кроссовки, и шорты — в спортзале. Когда плаваю, когда бегаю — в спортивной форме. Я еще люблю советоваться при выборе одежды.
Сапунов: В Баку ты считаешься одним из образцов стиля…
Али: Так говорят (общий смех).
Сапунов: И ты действительно всегда выглядишь так, словно через пять минут в кадр.
Али: Наверно, потому, что я работаю в строгом новостном пространстве. И в любой момент я могу отправиться в эфир, на интервью, на репортаж. А в кадре я хочу себя чувствовать комфортно.
Сапунов: Такое постоянное напряжение — это нелегко…
Али: Я бы сказал это ответственность не только за себя.
Сапунов: У тебя наверняка есть даже домашний галстук.
Али: (смеется) Нет… Я без галстука тоже хожу. Ты меня тоже видел без галстука.
Сапунов: Да, пару раз.
Али: Стараюсь находить время и для расслабления. Вот сегодня утром была съемка, новостной эфир, потом приехал сюда к вам, после у меня еще деловая встреча, а после этой встречи будет совещание по другому проекту. Вот такая суббота.
Сапунов: Что сейчас со стилем в Баку?
Али: Я бы сказал: «Слегка запущено». Люди любят красиво одеваться, но с выбором у них часто случаются проблемы. Для них главный критерий — нравится или не нравится. Подойдет ли — об этом они не задумываются. А ведь даже парфюм может подойти или не подойти по характеру…
Сапунов: Во что ты одеваешься?
Али: В то, что дает мне комфорт. Так получилось, что уже шестой год моя одежда шьется индивидуально. Для меня не существует понятия дорогой одежды или бренда. Есть собственный стиль, который каждый человек находит сам.
Сапунов: А индпошив это недорого?
Али: Индпошив — это инвестиция, которая имеет немаловажное значение в создании стиля. А самое главное, раз определив, что мне подходит и в чем мне комфортно, я уже не мучаюсь над проблемой выбора. А в некомфортной одежде я не смогу работать. Внешний стиль — это конечный пункт, важно внутреннее состояние.
Сапунов: Какие простые советы по стилю ты можешь дать? Что часто нарушается и что можно поправить?
Али: Это индивидуально. Ну например, если у человека широкие плечи, ему не следует носить пиджак с узкими лацканами. Галстук тоже играет огромную роль. Не секрет, что существует такая практика — внешний стиль и особенно галстуки влияют на успех глав корпораций во время выдвижения их кандидатуры на назначения. И даже во время представления этих руководителей своим сотрудникам. Хотим мы этого или нет, первым воспринимается внешний облик, внешние сигналы. После — речь, голос… И это составляет около 30% восприятия личности. Потом уже невербальные знаки — язык тела. А затем — все в комплексе.
Сапунов: Как бы ты мог определить пошлость?
Али: Я думаю, что это связано с глубиной человеческого стыда и воспитанием души.
Сапунов: А как все-таки дефинировать?
Али: Это относительно. То, что для нас может быть нормой, другому может показаться пошлым. Недавно я пил чай с одним из моих педагогов. Он сказал: «Селфи — это пошлость». Вот так. Он считает, что стремление человека обратить на себя внимание таким образом — это пошло. Будь таким, какой ты есть. А другой мой педагог, ныне покойный Рафиг Гусейнли, говорил: если ты не можешь быть таким, каким ты выглядишь, будь таким, каким ты являешься на самом деле. Услышав это, я сделал себе заметку в дневнике: «Будь таким, чтобы это не выходило за рамки приличия». Хочет человек этого или нет, его действия в итоге направляется либо на представление себя, либо на показ.
Сапунов: Ты ведь делаешь селфи…
Али: Конечно.
Сапунов: Что же скажет твой учитель?
Али: Что бы ни сказал. Я могу не согласиться.
Сапунов: Если бы тебе пришлось сократить свою биографию до 2-3 эпизодов, какие события ты бы выделил?
Али: Авария. Папа. И я. После аварии папы не стало и моя жизнь стала совсем другой, она сложилась не так, как у всех. Мне было 6 лет. Другое событие — мой первый эфир. 4 октября 2004 года. В 15:00. Это был выпуск новостей и новостной лист до сих пор у меня хранится. Спустя десять лет я открываю папку и кладу туда автограф Эннио Морриконе. Это было интервью, к которому я шел очень долго.
Сапунов: Получается, что встреча с Эннио Морриконе — третье событие.
Али: Я, конечно, многому учусь от интервью, но событием я бы его не назвал. Скажем, один из этапов в моей жизни.
Сапунов: Чему тебя научило телевидение?
Али: Я вырос на телевидении. Мне было 19 лет, когда я пришел на ТВ. На сцену я вышел впервые в 14 лет, еще будучи учеником гимназии искусств, вел вечер Амины Дильбази в Театре Песни имени Рашида Бейбутова. И с тех пор начался мой путь ведущего… Поступил в университет… В Баку, к сожалению, не было Академии телевидения и радио, а в Турцию или в Россию я не поехал, потому что не хотел оставлять семью… Сейчас бы поехал, несмотря на приобретенный опыт. Потому что мир современного телевидения требует иных навыков.
Сапунов: Что тебе на нашем телевидении очень нравится, а что очень не нравится? Вообще. Не будем говорить про отдельные каналы.
Али: Нравится то, что телевидение до сих пор хранит способность общения со зрителями. И это дает нам возможность создать некий энергетический диалог. Не нравится то, что беседы неправильные. Я всегда считал, что телевидение — живой организм. И для правильного сохранения внутренних частей этого организма нужны профессиональные кадры. Кадры у нас, к сожалению, готовятся очень ограниченно. Нет специализированных студий, школ… Зато молодые могут учиться у профессионалов старшего поколения, как это делал я, мои коллеги. Делает ли это телевизионная молодежь? К сожалению, мы этого не видим.
Сапунов: У кого сейчас могут учиться молодые?
Али: Для того, что бы учится в первую очередь важно проявить желание. И это желание дает возможность поиска. Я учился у легендарного диктора, народного артиста Рафика Гусейнли, потом — у Рафика Гашимова. После я начал выходить в эфир. Помню как на канале где я впервые начал работать, как то юношеским восприятием сказал главному редактору этого канала, что это — хорошая школа, но нехорошее телевидение. А он, ответил, что; «для меня он не является школой».
Сапунов: Смело.
Али: Да, наверно, это неправильно, нужно сдерживаться… На меня были нападки из-за того, что я говорил то, что думал. А я жил работой, телевидением. Помню, как я, второкурсник, ожидал своего педагога у студии, прикидывал, где он припаркуется, или чтобы припарковался подальше, чтоб мы могли дольше беседовать — по дороге до проходной. Потому что это искусство слова, искусство общения, здесь без души невозможно. Это и определяет путь ведущего. Если тебя не волнует то, что ты преподносишь, думаю, ты должен уходить. Потому что даже самый обычный зритель, необразованный и неначитанный, умнее любого профессионального ведущего и журналиста.
Сапунов: Вот как?
Али: Даже самый непросвещенный зритель отчетливо может понять, кто перед ним стоит или сидит в кадре. Произнесенное слово — это состояние души. И задача телевидения в том, чтобы представить аудитории тех специалистов, которые могут «жить» и «дышать» эфиром. И это касается не только ведущих. Если зритель заметит в моем выступлении ошибку, он будет иметь полное право считать меня неправильным, а у меня такой возможности не будет. Каждый раз, прощаясь, я говорю: «Спасибо, что уделили время!»
Сапунов: В новостях?
Али: Не только. Потому что это хоть и новости, но отчасти это авторская программа. Дикторов сейчас нет, есть ведущие, которые играют роль дикторов… И, на мой взгляд, играют плохо…
Сапунов: Что касается нашего телевидения, я не могу, признаться, понять его задачу. Это преимущественно развлекательное телевидение, иногда информационное.
Али: Задачей телевидения не является зарабатывание денег. А оно сейчас во всем мире, к сожалению, превращается в массмаркет, где ты все время что-то покупаешь… Обрати внимание, что происходит у нас: утром в новостях говорят, что случилось ночью. С 10 до 12 начинаются танцы, пение, разминка. Затем время обедать — появляются программы о еде. Новости. Покушали — заболели, начинается медицинский час. А потом, если кто-то пропал — с 6 до 8 ищут этих пропавших. После — новости и… А для тех, кто не спит, — фильмы. Просто их уже смотрят не сидя на диване, а лёжа. К сожалению, этот шаблон — лицо современного телевидения. Говорят, дескать, мы удовлетворяем вкусы и потребности зрителя. Но ведь не зритель должен воспитывать телевидение, а телевидение — зрителя.
Сапунов: Это вообще главный вопрос телевидения — что первично.
Али: Я бы даже сказал — всего телекоммуникационного сектора. Предоставляя ту или иную информацию, мы представляем и культуру. Это экосфера, где представлена деятельность
различного рода. Будущее телевидения — на телефонах. Через 3-4 года все уйдут в телефоны окончательно. И у телеканалов не останется выбора. Надо представить качественный продукт. Потому, что выбора у зрителей будет больше, чем на данный момент.
Сапунов: Какую телепрограмму ты бы сейчас хотел запустить?
Али: Передачу для детей. Я бы сделал с ними интервью на взрослые темы.
Сапунов: Неожиданно.
Али: Да, потому что иногда наступает момент, когда устаешь общаться со взрослыми — хочешь общаться с детьми. Они — настоящие! Они не приносят прибыль или рейтинг, но приносят радость. Если взрослые будут задавать детям вопросы, присущие старшему поколению, думаю, они получат правильные ответы. Дети воспринимают сердцем.
Сапунов: Кстати, о радостном. Отчего ты в последний раз смеялся от души?
Али: Смеялся благодаря видео, которое мне переслал друг.
Там его 3-летний сын желал мне «спокойной ночи»: «Шапкойной ночи!» Смеялся в голос! Это настоящий катарсис!
Сапунов: Что еще тебя поддерживает?
Али: Для формы я плаваю, а для настроения слушаю музыку. В последнее время я работаю под музыку: джаз, мугам… Иногда поп…
Сапунов: Конечно. Как же без Киркорова.
Али: (чуть не пролив от неожиданности чай) Я имел в виду Брайана Адамса или Лайонела Риччи.
Сапунов: Что тебе доставляет сейчас больше хлопот: душа или тело?
Али: Душа, конечно. Тело, слава Богу, в хорошем состоянии.
Сапунов: Что ж за хлопоты с душой? Выглядишь вполне благополучным.
Али: Наверно, дело в том, что я время от времени пересматриваю свои взгляды. Задаюсь новыми вопросами. Меня угнетает то, что в Баку до сих пор есть детские дома, что есть еще родители, которые отказываются от своих детей. Что есть много детских болезней, что на улицах встречаются люди, просящие милостыню… Много мыслей. Как говорил наш поэт Бахтияр Вагабзаде, «Печаль сближает, радость отдаляет». Но я за добрую грусть, не за трагическую…
Сапунов: И последний вопрос: когда ты женишься?
Али: (делая глубокий вдох) Это один из тех вопросов, которые я не обсуждаю с общественностью. Семья именно строится. Поэтому я не тороплюсь, чтобы наверняка и навсегда. Я консервативен. В этом плане классический азербайджанец… Иншаллах!
Редакция благодарит Nobel Oil Club за помощь в проведении съемки.
2017 год
Фотографии – Адыль Юсифов