Известный саксофонист, джазмен и арт-директор Baku Jazz Festival Раин Султанов пришел к нам в гости вскоре после окончания очередного фестиваля. Поэтому беседа велась «по горячим следам» джазового праздника. И не только.
Сапунов: Для меня этот фестиваль стал большим открытием и в некоторой степени испытанием. Наверно, впервые в жизни я попробовал посещать по два-три концерта в день… А что, Раин, запомнилось тебе?
Султанов: Безусловно, на фестивале было много замечательных музыкантов, но я, увы, смог послушать не всех. Невозможно, знаешь, одновременно решать и организационные вопросы, и слушать музыку (улыбается). Вот например… С моим вкусом, возможно, не все согласятся… Габриэль Гросси, открывший фестиваль первым концертом, очень интересный музыкант из Бразилии, исполнявший джаз на губной гармонике, запомнился особенно. Не могу не упомянуть моего друга Гжеха Пиотровского – очень яркий исполнитель… Ну и Линли Март – один из сильнейших басистов, с ним мне довелось выступить. С ним и с Джерри Леонидом – пианистом высокого уровня…
Сапунов: Линли и Джерри – оба с Маврикия, эта африканская энергетика передавалась залу… Скажи, а в череде прошлых фестивалей есть в памяти какой-то самый-самый?
Султанов: Навскидку… В 2006 году к нам приезжал удивительный Херби Хэнкок: гулял по городу, его принял президент страны. Тогда же приезжал легендарный Эл Джерро. Было круто. Однако по идее ничего подобного прошедшему фестивалю не было.
Сапунов: Да, вы постепенно обогащаете концепцию.
Султанов: Я очень много езжу, часто бываю на фестивалях, смотрю, какие новшества бывают… После этого стараюсь делать наш фестиваль многообразнее. Так, теперь в программе фестиваля у нас была и выставка живописи (Jazz Colors художника Вугара Али), фотовыставка (работы Аркадия Митника), и винодегустация, и чайные столы… Раньше ничего подобного не было.
Сапунов: Была только музыка?
Султанов: Была музыка, концерты на 5-6 площадках, ряд мастер-классов, был конкурс молодых исполнителей, и, конечно, были ночные джем-сейшны.
Сапунов: Какой отклик по нынешнему фестивалю?
Султанов: Резонанс вполне хороший. Мне до сих пор звонят, благодарят, в основном из посольств. Другие посольства тоже хотя подключиться. Например, в будущем хотят участвовать португальцы.
Сапунов: И это при том, что мировых звезд не было.
Султанов: Да, победителей Грэмми в этом году не было… Но я придерживаюсь мысли, что всегда надо открывать нечто новое. Есть очень много интересных музыкантов, одаренных от Бога, которые, может быть, не так знамениты, но зато играют великолепно!
Сапунов: Было много прекрасных джазменов из Европы.
Султанов: Да, я сам очень тяготею к европейскому джазу. Мне импонирует европейская музыка. Она может быть порой меланхолична, но меня она трогает за живое. Особенно норвежцы, шведы, немцы. Ты сам слушал Себастьяна Студницкого, общался с ним. Он отличный музыкант, имеет ряд своих проектов и еще играет с Нильсом Ландгреном в бэнде… Там и «дудки» есть, и…
Сапунов: Прости, «дудки» это что?
Султанов: Мы так называем духовые инструменты (улыбается).
Сапунов: Я думал, это обидно.
Султанов: Слово «дудки» вполне приемлемо в профессиональной среде, когда говорится не о солисте, а о коллективе, его составляющих… В свое время, когда я работал с Поладом Бюльбюль оглы, у нас в бэнде было три «дудки»: тенор-саксофон, альт-саксофон и труба. Это такое устойчивое в мировой практике сочетание духовых инструментов, они очень хорошо дополняют друг друга. Иногда четвертым подключается тромбон. Звучит очень хорошо.
Сапунов: А басы не подключаются?
Султанов: Это только в оркестрах или в некой экспериментальной музыке. Например, у великого экспериментатора Херби Хэнкока есть альбом, где он использует бас-саксофон с пикколо-флейтой! Они играют в унисон и звучат просто потрясающе!
Сапунов: Я когда-то наивно полагал, что бас всегда звучит фоном. А потом узнал Маркуса Миллера, познакомился с Линли Мартом…
Султанов: Бас уже давно не считается исключительно аккомпанирующим инструментом… Особенно любят экспериментировать немцы… Возьмут тубу с каким-нибудь аккордеоном и пошло-поехало (улыбается). Я был на таких фестивалях. Люди постоянно ищут. И это хорошо.
Сапунов: Ты ведь тоже ищешь. Тому пример ваш концерт с Исфаром Сарабским в Кирхе, где ты играл на сопрано-саксофоне, а Исфар умудрялся играть одновременно на органе и рояле.
Султанов: Однажды в консерватории я играл одно классическое произведение на саксофоне в сопровождении органа. Но то, что сделали мы с Исфаром, думаю, намного интереснее и свежее, потому что наша музыка главным образом строится на импровизации.
Сапунов: То есть то, что мы слышали в Кирхе, нигде и никогда не повторится?
Султанов: Темы конечно же повторятся, но уже, конечно, иначе. Она не записывается… В принципе, великие композиторы, такие как Моцарт, Бах, Бетховен, тоже импровизировали, сочиняя музыку. Просто они свои импровизации, свои вариации запоминали и записывали. Я этого не делаю, я просто сочиняю темы. В этом-то и есть принцип джаза. Впрочем о принципах джаза можно долго говорить… Классики обычно играют точь-в-точь. А мне с детства не нравилось играть по написанному: «Здесь играй пиано, здесь – форте, а здесь возьми воздух!» А если я не хочу здесь брать воздух, может я дотяну до… Понимаешь?
Сапунов: Джаз – музыка вольномыслия, наверно, поэтому-то на нее и были когда-то гонения…
Султанов: Когда-то это была музыка американских плантаций, где несчастными рабами рождались спиричуэлсы… Интересно, в 2010 году мы отдыхали в грузинской провинции, у озера. Я увидел, как в саду трудилась женщина. И напевала при этом грузинские мелодии, фактические она импровизировала… Я вспомнил историю джаза и понял, что так когда-то он и зародился…
Спиричуэлсы потом перешли в диксиленды… Африканские интонации мешались с европейскими, все время добавлялось что-то новое, джаз постоянно менялся, постоянно эволюционировал…. А сейчас джаз вообще перерос во что-то новое. Я поэтому давно не говорю, что играю джаз. Это просто музыка, настроение, просто импровизация… В этом супе чего только нет. И пусть. Лишь бы было вкусно, лишь бы не переборщить со специями (улыбается).
Сапунов: Сколько лет ты уже с джаз-фестивалем?
Султанов: До 2002 года я был в оргкомитете Caspian Jazz and Blues Festival. А в 2005 году я стал учредителем Baku Jazz Festival, стал директором джаз-центра, я и мой коллектив начали проводить там концерты, стали выпускать журнал Jazz Dunyasi… Но джаз-центр – это уже другая тема. Мною была составлена программа работы, я старался архивировать все проходящие в центре концерты. Порой мне это удавалось, и у меня собралась очень большая коллекция невыпущенной музыки.
Сапунов: А ведь ты помнишь и радостные джазовые времена. Ты же когда-то работал с самим Рашидом Бейбутовым!
Султанов: Да, мне посчастливилось полтора года поработать у Рашида Меджидовича. Он был действительно Народным артистом, очень культурным, он любил, ценил и понимал музыкантов. Это отличало его как личность… А началось все еще раньше… Я тогда был совсем молодой. После армии я два года поработал с Поладом и Сиявушем Керими в «Ашугах»…
Сапунов: Все молодые, без должностей…
Султанов: Мы много ездили по СССР, давали порой по 20 концертов в месяц. И я однажды выступил на каком-то фестивале, вроде «Бакинской осени», и Рашид Меджидович меня услышал и пригласил к себе в Театр. А после его ухода я в Театре Песни пробыл недолго — сменилось руководство, было много административных нюансов.
Позже я пришел в оркестр «Гая»… Франция, Москва, записи, гастроли… Хорошие годы были. Тяжелые, но хорошие. Оркестр был организован правильно, работа велась грамотная… Далеко мы ушли, да?
Сапунов: Отнюдь! Ты автор нескольких книг о джазе. Когда, на твой взгляд, в Азербайджане была золотая эпоха джаза?
Султанов: Вероятно, 1970-е, когда работали Вагиф Мустафазаде, Рафик Бабаев, «Гая»… Конечно, и в 1940-е годы в Азербайджане были прекрасные музыканты. Оркестр Тофика Кулиева ездил на фронт – подбадривать солдат. Но именно в 70-х Баку прославился на весь Союз как джазовый город – благодаря Вагифу и Рафику и т.д. Сильные, яркие личности всегда делают репутацию городу.
Сапунов: Ты как-то обмолвился, что Баку уже не джазовый город… Но ведь есть же хорошие музыканты.
Султанов: Да, есть. Один, два, может быть, три… Но сейчас время другое. Казалось бы, возможностей больше, красоты, вроде бы, больше, а люди не могут воспользоваться этим.
Сапунов: Могут ли или должны ли джазмены воспитывать публику?
Султанов: Джазмены не могут воспитывать публику, потому что вся информация идет по телевидению. В этом наша самая большая проблема. На телеэкран выносится всё самое непрофессиональное… Можно очень много об этом сказать, я не хочу поднимать сейчас эту тему, она слишком болезненная.
Народ не может каждый вечер сидеть в джаз-клубе. Люди каждый вечер сидят перед телевизором. И что показывается по телевидению – это и воспитывает народ.
Поэтому-то у нас и нет большой джазовой публики. И во время фестиваля одни и те же люди перемещались между мероприятиями. Среди них было немало сотрудников посольств, были молодые музыканты, были представители среднего поколения, преданные джазу. Но хотелось бы видеть новые лица, больше молодежи.
Сапунов: А вот на твой концерт с Исфаром народ просто валом валил. Я впервые видел, чтобы публика так напористо ломилась в Кирху. То есть еще не так все плохо… Может, стоит делать время от времени хороший сборный концерт азербайджанского джаза?
Султанов: (тяжело вздыхает) Я не знаю, почему народ так стремился именно на этот концерт. Не знаю, в чем конкретная причина. Ведь кроме нашего с Исфаром концерта были прекрасные выступления: Торда Густавсена, Себастьяна Студницкого и многих других… Возможно потому, что наша публика не очень хорошо знакома с европейским джазом, немножко ленива, чтобы просмотреть на сайте, кто приезжает, послушать предварительно музыку этого коллектива.
Сапунов: Джаз-центра сейчас не существует?
Султанов: Нет. У нас давно нет полноценного центра джаза, который сегодня занимался бы вопросами обучения молодежи, архивацией, где звучала бы действительно правильная джазовая музыка.
Сапунов: Выходит, что между фестивалями у нас нет джазовых мероприятий?
Султанов: Иногда проходят концерты, по инициативе посольств или каких-то частных компаний.
Сапунов: Очень хочу, чтобы Гжех Пиотровский к нам приехал со своим World Orchestra. Он рассказывал, как они проводили концерт в кратере вулкана, на острове. А ты мне говорил об их фестивале в польской провинции – в лесу… Словом, крутые они выбирают места, уникальные… У нас тоже может получиться – красиво, масштабно, колоритно. Может, на зрелищность наша публика клюнет?
Султанов: Да, от того фестиваля в Польше, который прошел в июле этого года, у меня остались самые лучшие впечатления. Это было волшебно – в лесу, у старой мельницы. Наша публика пока еще не готова поехать в деревню слушать джаз. Хотя, почему бы нет. В будущем можно расширить границы фестиваля и проводить его также в регионах.
Сапунов: Было бы замечательно, если б Баку вернул себе титул джазовой столицы.
Султанов: Скажу так, часто мы чересчур самокритичны. Например, любим обсуждать, что не так, почему не было того, и что можно сделать еще лучше. С одной стороны критика хороша для развития, с другой она вселяет в нас комплексы. Мы не оцениваем того, что у нас есть, то что смогли создать. Грузия ставит в пример наш фестиваль, наш джаз-журнал. Им интересно, как мы смогли 12 лет выпускать некоммерческое издание, вывозить его на выставки в Европу. Вот, например, гости нашего фестиваля, музыканты уезжали в полном восторге и от уровня фестиваля, от программы и от красоты города, от теплого приема. Практически все хотят еще раз побывать в Баку именно на джаз-фестивале. Это были яркие дни для них, динамичные, незабываемые. Литовцы, москвичи, норвежцы, французы, японцы и другие пишут на своих страницах в соцсетях об Азербайджане. Не это ли есть развитие туризма, демонстрация нашей культуры?
Будем оптимистами. После фестиваля многие мне звонили: «Хотим прийти». Я понимаю, люди все занятые, никуда не успевают. Я сам далеко не везде поспеваю, куда приглашают…
Сапунов: Да, музыка была хороша, но больше меня «зацепила» атмосфера, возможность пообщаться с музыкантами из разных стран.
Султанов: В том-то и суть фестиваля. Мы стараемся, чтобы все желающие могли пообщаться… Поэтому начинающим музыкантам раздали пропуски на все концерты. Когда приезжал ныне, к сожалению, покойный Джо Завинул, было замечательно, что музыканты могли поговорить, поиграть, в конце концов, выпить с ним. Завинул был в музее Вагифа, он гонял футбол с мальчишками в крепости…
Например, мои дети начали слушать джаз. Естественно, они выросли на джазовой музыке, но самостоятельно выбор стали делать только сейчас. Сын Мурад работал волонтером на фестивале, стал больше интересоваться направлениями, искать что-то свое. 9-летняя Медина выступила на моем концерте с хором, снова захотела учиться играть на саксофоне. Все начинается с детей, с молодежи.
В этом году на молодежном конкурсе мы открыли целый ряд новых имен, талантливых ребят, которые скоро проявят себя. Вот это и есть начало нового пути и новой истории.
Редакция благодарит Nobel Oil Club за помощь в подготовке материала.
Фото: Адыль Юсифов
2016 год