В детстве я не любил базар. В рейтинге скучности он для меня шёл сразу за магазином ткани и обувным. Но рынок в советское время, когда не было мини-, супер- и гипермаркетов, занимал важную строку в системе городской жизни.
Монтинский колхозный базар был своеобразным концом монтинской географии. Рядом находились конечные автобусов 26, 106, маршрутного такси 206. Неподалеку был трамвайный круг, где заканчивались трамвайные маршруты 5 и 6. То есть трамваи как бы доезжали до финала, понимали, что дальше ехать незачем и разворачивались.
Монтинский рынок располагался на границе двух видов поселений. Первым была городская классика: многоэтажные жилые дома, правильные четкие улицы, общественный транспорт. А за базаром начинались Кишлы — бывшая деревня, оставшаяся в какой-то степени таковой: одноэтажные домики невнятной архитектуры, как правило, самостройки, и кривоватые улочки, в которых я так и не научился ориентироваться.
Монтинский базар представлял собой достаточно большую огороженную территорию с двумя воротами. Главные ворота выходили к остановке автобусов, где было общежитие, поликлиника, традиционный газетный киоск и т.д. Вторые ворота вели куда-то наискосок, в Кишлы.
Базар — это бесконечное изобилие красок, звуков, запахов и заметный недостаток санитарии. Многоголосье продавцов и покупателей, шелуха от лука, лужицы после вчерашнего дождя, впитывающиеся в трещины асфальта.
Налево от входа был застеклённый павильон. С фасада там торговали цветами. Пышные букеты гвоздик, роз и гладиолусов торчали из пыльных пластиковых вазонов. Ближе к праздникам торговцы цветами выплескивались и на окружающую территорию. Продавались сезонные мимозы, нарциссы, тюльпаны и даже ландыши.
По выходным дням рядом торговали народные умельцы, они продавали продукцию собственного производства. Самыми интересными были копилки из гипса, расписанные яркими красками и покрытые, вероятно, лаком. Копилки-яблоки, копилки-терема, копилки-собаки, копилки-кошки. Толстая тётка продавала гигантские самодельные лифчики с пуговицами. Другая торговала бытовой химией вроде синьки. Она же продавала брикеты дрожжей, завернутые в газетные лоскуты. Ближе к Новрузу и Пасхе ассортимент расширялся пищевыми красками, которыми бакинцы любили красить яйца.
У входа торговали пышными вениками, скалками, толкушками, швабрами, и большими корзинами-зямбилями, специально предназначенными для рыночных закупок — базарлыга. Для детей тут предлагали красных петушков на палочках, немудреные кустарные игрушки.
Основную территорию базара занимали длинные павильоны без стен, но с прилавками. Навесы из шифера спасали фрукты, овощи и зелень от солнца и дождя. Торговцы ловко управлялись с весами и гирьками. За их спинами были свалены в кучу стратегические запасы картошки, свеклы, яблок, тыкв.
С другой стороны шли тяжело пахнущие ряды с мясом и мухами.
Молокане торговали из бочек. Соленья — чеснок, демьянка, огурцы, капуста — терпко щекотали мой детский нос.
Летом здесь громоздились кучи арбузов. Опытные покупатели прикладывали арбуз к уху и изо всех сил сжимали плод. Считалось, что если арбуз хрустит, то он созрел, а значит сладкий. Но менее уверенные в себе любители арбузов брали «на разрез». Продавец четырежды вонзал в плотное зеленое тело пиратский нож, а затем вытаскивал густо-красный ломоть напоказ. И попробовать, конечно не возбранялось.
По периметру рынка шли мелкие магазинчики: молочный с сыром и гатыхом, рыбный с селедкой и хеком, куриный с бледными деревенскими птицами. В хозтоварах предлагались всяческие инструменты, стройматериалы, алюминиевые и пластиковые тазы, стиральные порошки, весёлые кувшинчики афтафа. Электротовары свисали со стен и с потолка. Если вы покупали лампочку, её полагалось вставить в специальный патрон возле кассы — проверить, работает ли.
Через небольшой проход можно было выйти на улицу 3-ю Южную. Там граждане могли зайти в столовую, пивную, парикмахерскую, а могли и продолжить шопинг, посещая, к примеру, небольшой гастроном с пирамидами консервов. Здесь, в магазине галантереи я покупал младшей сестренке подарок на день рождения — маленькое золотистое колечко за 1 рубль 50 копеек с красным блестящим камушком, наверное, рубином. Продавщица любезно доставала с полки коробочку, где были навалены такие кольца, и советовала примерять на мизинец. За год сестра кольцо успешно теряла и я снова шел в галантерею.
Монтинский рынок вполне удовлетворял повседневные потребности окрестных жителей. Но если нужно было что-то особенное, то приходилось ехать, например, на Тязя Базар у цирка. Там можно было приобрести и свежую осетрину, и парную баранину, и свинину, и всяческие сухофрукты. Арменикендский (Насиминский) базар славился, в частности, своими цветами. В Сураханы ездили за субродуктами для холодца. А на Сабунчинском рынке была будка, где всегда имелось сгущенное молоко, правда, с наценкой — не 55, а 70 копеек. Сабунчи славились и барахолкой — воскресным блошиным рынком. Свои поклонники были у рынка в Микрорайоне, у Пассажа, у Шушели-базара. Неподалеку от вокзала был (и до сих пор есть) Зелёный рынок. А ветераны помнят и Зелёный рынок на улице Басина…