Иса Меликов – фронтмент современного азербайджанского шоу-бизнеса, одинаково успешный продюсер и композитор, с чьим именем далеко не в последнюю очередь ассоциируется победа Азербайджана на конкурсе Евровидение в Дюссельдорфе. Говорим о музыке, о времени и, конечно, о звездах.
Сапунов: Что в композиторском искусстве является критерием профессионализма? Чем отличается профессионал от непрофессионала? Нужно знать ноты?
Меликов: Ноты – это хорошо! Я знаю ноты. Но! Если человек придумывает мелодии, если у него в голове образуются некие музыкальные фрагменты, как можно сказать: «Ты не омпозитор! Оставь это занятие!»?.. Есть три профессии, в которых я полностью отсекаю любительство – это судья, это учитель, это врач. Здесь я не допускаю никаких компромиссов. Но если ты нарисовал картину, написал музыку – хотя бы для себя – к этому я отношусь более демократично. И пусть меня закидают камнями профессионалы старшего поколения, но я не сторонник закидывания камнями кого-либо, пытающегося придумывать музыку.
Сапунов: Так в чем же отличие профи и дилетанта?
Меликов: Определенные навыки, способности, приобретаемые в процессе обучения. В мире немало мьюзикмейкеров (не буду называть их композиторами, чтоб никого не раздражать), которые пишут хорошо, у них есть мировые хиты, но они не знают даже нот.
Сапунов: Гангста-рэп какой-нибудь?
Меликов: Хотя бы! А если ты знаешь ноты – это нужно прежде всего тебе, потому что так удобнее работать. А если не знаешь, то мой совет таким людям: идите и наконец выучите их, это не сложно, и никогда не поздно. В музыкальную школу можно поступить в любом возрасте.
Сапунов: С профессионализмом почти ясно. А что такое быть современным композитором? Ты современный?
Меликов: Я надеюсь. Я всегда боялся упустить момент, когда перестану быть современным композитором.
Сапунов: Быть современным – быть таким как все?
Меликов: Нет. Это быть… Сложное определение, очень обширное… Это… Это чувствовать время, понимать, что все меняется ежесекундно, и стараться меняться вместе с ним. Иногда я успеваю, иногда запала не хватает.
Сапунов: Значит гонишься за кем-то?
Меликов: Надо гнаться. Хотя есть тип творческих личностей, утверждающих «Я не гоняюсь за временем, я делаю то, что мне нравится». Это другой подход. Я лично до конца буду гнаться, хотя с возрастом, боюсь, буду отставать все больше.
Сапунов: То есть пожилой композитор не может быть современным?
Меликов: За исключением композиторов, занимающихся классической музыкой, все рано или поздно начинают отставать от новомодных тенденций, находя что-то своё на определённом этапе, бросая якорь. Это мое наблюдение… Тот же самый R.Kelly – и композитор, и певец… Он дошел до какой-то точки, там закрепился, вбил колышек и сказал: «Я здесь буду работать». И сейчас уже можно увидеть, в свою очередь, много молодых музыкантов, которые работают в том подформате R&B, который выбрал для себя R.Kelly, к примеру, уже делая из этого подформата свой тренд. Я рано или поздно перестану гоняться за музыкальными тенденциями и, может быть, примусь за новомодные продюсерские фишки. Но пока я чувствую в себе значительный композиторский потенциал. И вполне способен бежать за поездом.
Сапунов: А бежать впереди поезда? Быть законодателем, чтоб за тобой бежали?
Меликов: Так уж сложилось, согласно синдрому «большого ящика», что есть четыре мейджора – EML, Sony, Universal, Warner – которые диктуют музыкальную моду. Мы не виноваты, как не виноваты, что Милан, Париж диктуют моду на одежду… Если ты в этой игре, то принимай эти правила.
Сапунов: Ты по диплому дирижер оркестра национальных инструментов. Никогда не хотелось создать оркестр национальных инструментов?
Меликов: Нет, это не совсем моё. Есть люди, которые, наверняка, лучше меня справятся с этим.
Сапунов: У народной музыки вообще есть перспективы?
Меликов: Как и в любом другом направлении. Есть любители данного жанра, есть профессионалы. Есть перспективы, просто это не мое. Мне, к примеру, интересней совмещать жанры.
Сапунов: А еще ты работал когда-то на телевидении. Что ты еще умеешь в этой жизни?
Меликов: У меня на телебеджике значилось «Композитор». Но я занимался и звукорежиссурой. Владение технологиями обработки звука мне очень помогает, ускоряет мой рабочий процесс: могу сам себя записать, сам свести свой голос, отдать певцу готовую демоверсию.
Сапунов: Аранжировки тоже?
Меликов: Я все свои песни аранжирую сам. Я очень люблю хорошую технику. Есть такое пристрастие.
Сапунов: Пишешь музыку за роялем или за синтезатором?
Меликов: Я сторонник рояля, тогда из-под пальцев выходит живая музыка. Когда сочиняешь на синтезаторе, даже ощущение пластмассовых клавиш ограничивает фантазию!
Сапунов: Ты не концертирующий композитор? Нет желания выйти на сцену, как, скажем, Игорь Крутой?
Меликов: У меня есть желание, мечта написать оперу. Настоящую, академическую, не мюзикл.
Сапунов: Либретто уже есть?
Меликов: Нет! Ищу! Есть только наброски… Нужно выкроить года полтора и написать. Чувствую в себе возможности.
Сапунов: Почему бы и нет? Может, это и будет тот самый шанс вознестись над временем, за которым ты сейчас гонишься. А диссертацию защитил?
Меликов: Нет… Пишу до сих пор… Ты, как я посмотрю, обо мне знаешь очень много.
Сапунов: А вот тему не знаю.
Меликов: Мою тему очень долго утверждали – «Современные технологии обработки звука». Я хотел написать на тему, которой владею. У нас же нет пособий такого рода, нет никаких материалов… Пишу уже четвертый год, переделываю, возвращаюсь… Ведь появляются новые технологии, новые программы. Правда, базовые принципы сохраняются.
Сапунов: Чем сейчас может прокормиться композитор?
Меликов: Написанием музыки.
Салунов: Само собой. Но диски продаются?
Меликов: Нет.
Салунов: На концертах можно заработать?
Меликов: Нет. Песни покупаются исполнителями. Но я в последнее время пишу немного. В последнем альбоме Нигяр Джамал из одиннадцати песен мои – две.
Сапунов: А конкуренты не дышат в спину?
Меликов: Я на них смотрю не как на конкурентов, а как на коллег. Я же еще и продюсер!
Сапунов: Хорошая идея – не бороться, а возглавить.
Меликов: Нужно подходить к себе самокритично. Для хорошего альбома нужен десяток разных песен. Быстро написать и хорошие, и очень разные я не могу.
Сапунов: Ты одна из ключевых персон в нашем шоу-бизнесе. Чувствуешь какую-то ответственность?
Меликов: Пожалуй, это не ответственность, а желание не разочаровать. Чтобы у каждой работы был знак качества. Не могу сказать, что все мои работы идеальны. Что-то получается на 90%, что-то на 60%, что-то вообще на 30. На 100 никогда не получается. Хотя я стараюсь дотягивать.
Сапунов: Наша эстрада очень часто становится объектом жестокой критики. Подчас вообще считается дурным тоном слушать местную музыку. Как ты с этим борешься-миришься?
Меликов: Я всерьез думаю над этими процессами. Трудно противостоять большому выбросу некачественной музыки. Потому что некачественная музыка пишется быстро и в огромных количествах. Потому-то она и некачественная. А качественная пишется дольше и проходит через внутренний ценз. А ! Вот он критерий профессионализма! Профессионал никогда не допустит выхода некачественного продукта. А если у тебя нет ни интеллекта, ни ценза внутреннего – ты делаешь то, что делаешь. Я всегда уважал людей, которые могут себя поругать. Когда ты себя ругаешь, когда ты себя сравниваешь с чем-то высоким – в этот момент ты начинаешь расти. Во
всяком случае это мой личный инструмент для воздействия на самого себя. Иногда я устраиваю для себя такую тяжелую, депрессивную терапию, просматривая, прослушивая работы каких-то очень популярных продюсеров, композиторов.
Сапунов: Тебя критикуют?
Меликов: Люблю критику аналитическую. А критику в стиле «Сам дурак» не очень. Люблю критику от людей, которые чего-то добйлись, в своей области, не обязательно в музыке. А критика от дилетантов выглядит жалко.
Сапунов: Ты работаешь со звездами. Чему тебя это научило? И вообще что делает человека достойным звания звезды?
Меликов: Для звезды важно осознать свою звездность, переварить ее и не сделать из этого флага. Если же ты поднимаешь свой гордый флаг «Я – звезда!», ты этим самым все свои достижения перечеркиваешь. Зритель всегда чувствует, когда у звезды начинает «сносить башню». У многих людей есть комплексы, и если знаменитость принимается прикрывать эти комплексы гонором, то зрители видят и комплексы, и неуклюжую попытку их прикрыть. Чем проще знаменитость, чем искреннее – тем больше ее будет любить публика. В этом большой плюс забугорных звезд. Вы замечали, когда приезжают какие-то иностранные знаменитости – они просты и адекватны. Это отработанная годами технология! Это бизнес, в котором адекватное поведение артиста зачастую даже регулируется контрактом.
Сапунов: На что имеет право звезда?
Меликов: Сенека сказал, что Цезарю многое непозволительно потому что ему дозволено все. У звезд больше ограничений, чем возможностей. Если ошибется простой человек, это никто может и не заметить. Если оступится звезда – это сфотографируют со всех ракурсов и опубликуют повсюду.
Сапунов: Иса, есть ли жизнь после Евровидения?
Меликов: Да, я в какой-то момент понял, что жизнь для меня разделилась на две части – до и после Евровидения, на котором победили Нигяр и Эльдар. Помню свою эйфорию, начавшуюсяв Германии. Не ел, не спал, ходил по Дюссельдорфу и размахивал флагом. Флаг выпустил только в Баку, когда он уже стал отпарываться от древка, столько я им размахивал.
Сапунов: Меня волнует вот что. Победа на Евровидении – это высочаший пик в истории нашей культуры, это Эверест! Но после восхождения на Эверест неминуем спуск. Или у нас есть еще вершины, к которым стоит стремиться?
Меликов: Следующий этап – это ротация на медиамонстрах – MTV, Viva и так далее. Это будет новый серьезный и масштабный прорыв. Нужно организовывать фронт современных, форматных артистов, чтобы наши победы были не разовыми, а постоянными.
Редакция благодарит Nobel Oil СluЬ и бутик Gianfranco Ferre за помощь при создании материала.
Фото: Руслан Набиев
2012 год.