Президент Всемирного клуба одесситов Михаил Жванецкий впервые за долгие годы провел 1 апреля не в родной Одессе, а в Баку. Мы выяснили почему.
Жванецкий приехал в Баку на несколько дней. Планировал немного расслабиться, отдохнуть. Но как расслабишься в городе, где тебя так ждут, где у тебя столько поклонников? В итоге вместо тихого отдыха на природе нескончаемая череда радостных встреч, приемов, дружеских застолий. И, разумеется, концерт, которого бакинцы ждали пять лет. В Баку за эти годы многое изменилось, и это классик отечественной сатиры заметил сразу: «Баку – прекрасный город, – сообщил он в самом начале концерта. – Я здесь был в советское время с Райкиным, был и пять лет назад. И теперь вижу, какие невероятные темпы вы взяли. Думаю, что вы обошли Прибалтику. Европейский, сверкающий, чистый город!»
И немедленно коснулся главной новости: «Конечно, выиграть первое место на «Евровидении» – это большое несчастье! Но не большее, чем выиграть право на проведение Олимпийских игр, как у нас в России. Поэтому эпиграфом к моему концерту в Баку я взял фразу: «Мой совет – не переживать по поводу чепухи, а по более серьезному поводу переживать уже поздно!»
За постсоветскую эпоху Жванецкий приехал в Баку уже третий раз. Но и раньше Михал Михалыч здесь бывал.
«Я помню, как во время бакинских гастролей с Райкиным мы обедали в красном уголке галантерейного магазина. Оказывается, это был подпольный ресторан. Грузовичок привозил свежайшую осетрину, и прямо там, в магазине, готовились изумительно вкусные блюда! Я спрашивал: «Аркадий Исаакович, при чем здесь галантерея?» Он вполголоса говорил: «Ничего не спрашивай, кушай спокойно». И я прекратил эти исследования… Вспоминаю вашу невероятную Кубинку, где можно было купить любые заграничные сигареты. Я-то не курю, но все наши там непременно что-то приобретали».
«Здесь другая ментальность, – рассказывал Жванецкий. – Я был заведующим литературной частью, тоже участвовал в концертах. Ко мне подошли организаторы и говорят: «Михал Михалыч, мы так порадовались за Райкина! Мы нашли возможность заплатить за концерт тысячу рублей! Как вы думаете, он будет рад?» Я говорю: «Какой вопрос! Будет ли он рад!..» Представляете? Они порадовались за Райкина, они нашли возможность заплатить больше и сделали это с удовольствием! Тысяча рублей тогда была огромными деньгами… Это мои воспоминания о Баку».
Концерт неминуемо и ежеминутно прерывался аплодисментами. Аплодировали все, от капельдинеров до министра культуры. А Жванецкий не только читал, но и следил за реакцией зала.
«Сейчас, чтобы петь, нужен либо слух, либо голос», – сообщал он. И тут же комментировал: «Первый раз публика реагирует на эту остроту! Хотя этот монолог я довольно часто читаю. Очень приятно, что у вас такая понимающая публика».
Публика действительно схватывала мысли Михаила Михайловича на лету.
«Раньше читать было интереснее, чем жить…»
Зал взрывается хохотом.
Под этот хохот писатель договаривает концовку, о которой все догадались уже по его неповторимой интонации:
«…Сейчас наоборот».
А как же Одесса? Михал Михалыч еще в Москве признался своему другу Михаилу Гусману: «В этот раз я изменил Одессе ради Баку. У меня был в Одессе концерт в феврале и, возможно, будет еще попозже в апреле. Одесса мною кормлена и перекормлена. Нужно быть очень осторожным, чтобы совсем не перекормить, потому что Одесса славится своими пищевыми отравлениями».
Жванецкий был необычайно бодр и энергичен. Он обильно жестикулировал, а порой даже отбивал такт ногой. Он умело контролировал зал и откровенно наслаждался восторгом бакинцев.
«Я сегодня много говорю о возрасте, потому что я понял, что это такое… У нас наступила не старость, на что надеялись некоторые. У нас наступило будущее. А семьдесят – возраст интересный, когда делаешь то, что знаешь, и смакуешь то, что делаешь. В этом возрасте возникает настоящая семья, ибо настоящая семья возникает, когда оба уже никому не нужны. С возрастом скорость снижается, а спешка возрастает… – отрывается от листа. – Как приятно выступать! Я тут начинаю чувствовать: талантливый я!»
Расставался с Баку Михаил Михайлович неохотно. «Концерт закончен!» – и еще миниатюра. «Всего вам доброго!» – и еще абзац…
И две тысячи человек стоя аплодировали Писателю, стараясь запомнить его пожелания: «Не будем надеяться на что-то большое вроде общего счастья. Будем рассчитывать на что-то мелкое и твердое. Кто-то купит велосипед. Кто-то залатает крышу. Митька поймет алгебру. Я еще чем-то вас рассмешу. На остальное заработаем. В последний раз предлагаю надеяться на себя».
Фото: Алексей Кузьмичев
Cпециально для журнала «Баку»
2012 год