У нас в гостях человек, которого трудно описать лаконично – столько у него в жизни всего. Фарид Новрузи предприниматель, альпинист, путешественник, архитектор и многое, много другое.
Сапунов: Я полистал интернет и обнаружил не только, что у нас в Фейсбуке 400 общих друзей, но и множество ваших титулов. Давайте выясним, что правда, а что неправда. Вы прецент компании Novco, председатель Федерации пляжного футбола…
Новрузи: Это правда.
Сапунов: Вы региональный координатор по Евразии Сети молодых предпринимателей стран ОИС…
Новрузи: Уже нет.
Сапунов: …Председатель социально-экономической комиссии при Союзе архитекторов Азербайджана…
Новрузи: Было. В прошлом.
Сапунов: А также путешественник, альпинист, блогер.
Новрузи: Блогер – сильно сказано. Просто делюсь своими впечатлениями.
Сапунов: Что-то еще?
Новрузи: Еще отец семерых детей. Самая большая должность.
Сапунов: Ого! На что вы тратите больше всего времени?
Новрузи: Больше всеrо – на свою компанию. А летом – и на пляжный футбол … Но я свое время очень тщательно планирую. Поэтому все дела завершаю к 18:00, а потом домой – к семье, к детям.
Сапунов: Но вы еще и путешествуете. Сколько дней в году вас здесь не бывает?
Новрузи: В среднем три месяца. Правда, собираюсь в кругосветное путешествие, а это полгода. Но ведь такое бывает лишь раз (смеется).
Сапунов: Путешествия, ритейл… А по профессии вы вообще архитектор.
Новрузи: Да, я с детства мечтал быть архитектором. Мой отец – Алибек Новрузи – известный архитектор, даже был Генеральным секретарем Союза Архитекторов. Очень часто я после школы ходил к нему на работу – учился черчению, проектированию и друтим премудростям.
Сапунов: Что построил ваш отец?
Новрузи: Несмотря на его высокую должность (а он в частности долгое время был и главным архитектором Сумгаита), далеко не все проекты моего отца были реализованы в советское время. Но были построены дома на проспекте Ленина (сейчас Азадлыг), школа, здания Altes Group и другие. Все его дети: я, мои брат и сестра – стали архитекторами.
Сапунов: Как же вы – студент инженерно-строительного института – оказались в бутике Веnеttоn?
Новрузи: Меня пригласили туда знакомые девушки, которые его только открывали. Мне, как будущему архитектору, было интересно устройство магазина. Пошел и остался. Зарплата 80 долларов за полставки продавца в 1990-е годы была неплохим подспорьем к стипендии. Продолжая учебу, я ездил с палаткой по Азербайджану. Потом устроился в сингапурскую компанию. Потом искал счастья в Стамбуле. Там закупил первую партию одежды – так и начался мой собственный бизнес.
Сапунов: Можно ли сказать, что тот самый первый бутик Benetton стал вашим вторым образованием после архитектуры?
Новрузи: С точки зрения практики – да. Но теорию я прошел в Западном университете, закончив магистратуру по международному бизнесу.
Сапунов: Сейчас у вас целая империя.
Новрузи: Не сказал бы, что империя. Всего лишь сеть из 63 торговых объектов в четырех странах мира.
Сапунов: Помогло ли вам архитектурное образование?
Новрузи: Да, архитекторам свойственно видеть вещи до того, как они будут созданы. Это очень важно и для построения бизнеса. Сперва я всё представляю, потом это отражается на бумаге, в компьютере.
Сапунов: Что бы вы назвали важнейшей заповедью владельца крупного бизнеса? Для Азербайджана ваша ком пания, безусловно, большая.
Новрузи: Бизнесмену жизненно необходимо беречь репутацию, держать свое слово во что бы то ни стало. Этого принципа придерживаются, увы, далеко не все. Это порой тяжело, но это нужно. Это приносит настоящие дивиденды, это путь к долгосрочным инвестициям, и это очень ценят настоящие, мудрые партнеры. Я, к примеру, 15 лет дружу и сотрудничаю с Лучано Бенеттоном. Ему уже 84 года, но он по-прежнему у руля компании. Он мне доверяет открывать магазины в сложных регионах. В 2004 году мы открыли для него магазин в Тегеране – один из первых бутиков мирового бренда. В 2007 году мы открыли Benetton в Махачкале. И вот на днях Лучано попросил меня открыть магазин в Северном Кипре.
Сапунов: Как же он доверился вам – молодому и начинающему из малознакомой ему страны?
Новрузи: Это все было не сразу. Однажды в мировой сети Benetton управление нашим регионом перешло от Турции к России. И российские менеджеры отказались от услуг моей компании. Я решил это дело так не оставлять. И начал писать письма самому Бенеттону. Бумажные. На десятое письмо синьор Бенеттон все-таки ответил. Он сказал, что не может нарушить обязательства, взятые партнерами из России, но может предложить мне другой бренд – Sisley, Наш бутик Sisley в итоге обогнал по продажам бакинский Benetton, что было невообразимо для мировой практики. Обычно продажи были 1 к 2. В 2004 году Лучано пригласил меня в Италию.
Сапунов: Где у них штаб-квартира?
Новрузи: Недалеко от Венеции есть городок Тревизо, а недалеко от Тревизо есть деревушка Понзано. Вот у Benetton там главное предприятие – офис, фабрики… Там мы и встретились.
Сапунов: Это итальянское чудо, на мой взгляд, когда крупные корпорации могут находится в провинциальных деревушках. Представьте, что у вас главный офис где-нибудь в деревне Сарыбаш… Но поговорим о наших реалиях. Вы свыше 20 лет на рынке. Каковы, по вашему мнению, главные риски для бизнесмена в Азербайджане?
Новрузи: Конечно, за 20 лет многое изменилось: чиновники, системы. Мне кажется, что сейчас, после кризиса 2015 года, наиболее благоприятное время для бизнеса из всех. Главные риски: правильно выбрать свою сферу, свой товар, собрать правильную команду, и грамотно представить товар потребителю. Если не будет с этим всем ошибок, то все получится.
Сапунов: То есть после кризиса стало лучше? Кризис вам помог?
Новрузи: Да, мы слишком расслабленно вели бизнес, могли держать убыточные проекты — до лучших времен. А это неправильно. Но в 1999 году мы открыли магазин площадь 25 м2, а сейчас наши торговые площади доходят до 6000 м2. Значит, мы идем правильным путем.
Сапунов: Что бы вы назвали главным мифом об азербайджанском бизнесе?
Новрузи: То, что обязательно нужна крыша, спина и так далее. Это далеко не так. И я знаю множество примеров. Много ребят начинали, как и я, бизнес в 90-е. Сегодня это вполне успешные предприниматели. Всем знакомы сеть кондитерских Azza, магазины подарков Gallery, магазины World Теlесоm – за их основателями никах чиновных дядьев, никаких высокопостав ленных крыш. Они все сделали сами. Просто почему-то очень редко рассказывают о том, как работают.
Сапунов: Казалось бы, если честно работают, чего бояться?
Новрузи: Раньше были предрассудки – будешь выпячиваться – придет налоговая (смеется). Все это было очень раздуто. А сейчас вообще очень благоприятные условия.
Сапунов: Как у вас с кадрами?
Новрузи: Это очень важный момент. Я в свое время даже пригласил знакомого специалиста из Турции, чтобы он наладил мне работу коллектива.
Сапунов: За что увольняете?
Новрузи: Как правило, по двум причинам: за непрофессионализм и, к сожалению, за воровство.
Сапунов: Воруют часто?
Новрузи: Нет, но случается. Был один кадр, который придумал ловкую мошенническую схему со скидочными карточками. Мы его сперва уволили, а затем вернули – чтобы он разгадывал и предотвращал возможные махинации (смеется).
Сапунов: А вас самого за что уволили из Benetton?
Новрузи: Тут повлиял менталитет. Клиенты жаловались, что их жён обслуживает парень. Руководство извинилось, но сказало, что им предпочтительней продавец-консультант девушка.
Сапунов: Сейчас такой дискриминации нет. Бородатые парни в женском магазине вполне обычны.
Новрузи: И даже продают больше! (смеется)
Сапунов: Что вы делаете, если сотрудники ошибаются?
Новрузи: Наверно, это наш большой плюс – в том, что все имеют право на ошибку. Работники, зная, что в случае неудачи им «не дадут по башке» могут экспериментировать, идти на смелые шаги. Это тоже двигает компанию. И приносит еще больше прибыли.
Сапунов: А сами вы признаете свои ошибки? У нас есть, увы, такая ментальная особенность, когда руководители готовы переложить свою вину на кого угодно, но не признать ошибку.
Новрузи: Конечно, я ошибаюсь. И я стану меньше уважать сотрудника, который мне просто бездумно поддакивает. Я должен доверять самостоятельному мышлению членов коллектива. Вот недавно приезжали представители партнеров для обсуждения нового направления. Нужно было решать: да или нет. Они спроси ли: «А где ваш руководитель?» – «Он в Антарктиде и связаться с ним мы не можем» – «Как же быть?» – «Как-как? Будем решать сами, будем голосовать – как решит большинство!»
Сапунов: Демократия в неожиданном месте!
Новрузи: Да! Иногда даже я не могу провести новую идею, когда наша команда голосует против … Порой приходится лоббировать, уговаривая подчиненных по одному (смеетеся).
Сапунов: Да, важно, что есть люди, на которых можно положиться.
Новрузи: Разумеется, если бы я не делегировал полномочия, то разве я смог бы столько путешествовать?
Сапунов: Что страшнее: сорваться со скалы или потерять бизнес?
Новрузи: Сорваться со скалы. Это куда болезненней.
Сапунов: Когда вам последний раз страшно за свою жизнь?
Новрузи (задумывается): Надеюсь, моя мама не прочитает… Это было на Казбеке. Мы шли по свежему снегу, покрывшему трещины. И в одну из них я провалился, неглубоко, но неприятно. Мы шли в связке и это спасло. А во время спуска всю гору заволокло облаками, пошел сильный снег, мы чуть не заблудились.
Сапунов: Как может отец семерых детей так рисковать?
Новрузи: На самом деле риск умеренный и продуманный. В конце концов мы рискуем каждый день, просто переходя улицу. А в горы я иду всегда с профессиональ ны м проводником. Не раз мне приходилось отменять восхождение, когда я был не уверен в своем гиде. Например, в Мексике мне предложили гида, который, возможно, и был профессионалом, но это был худенький парнишка и мне показалось, что в случае опасности он просто меня не удержит. Поэтому мы отложили восхождение.
Сапунов: Помнится, вы однажды ног у в офисе повредили.
Новрузи (смеется): Представляете?! Я забирался на 25 гор – и ничего. А в офисе на лестнице так подвернул ногу, что на год вышел из строя!
Сапунов: Какая у вас была самая сложная вершина?
Новрузи: Я под нимался на горы с категорией сложности 2Б (Существует шесть категорий сложности для походов и для локальных nрепятствий – перевалов и вершин. Походы классифицируются от 1-й до 6-й катеrории сложности, а для локальных препятствий введены такие градации: 1A, 1Б, 3А , 3Б, 3А, 3Б.). Самой сложной вершиной в моей практике можно назвать Уайна Потоси – гору в Боливии, высотой 6088 метров. У нее очень интересный гребень – 150 метров, а с обеих сторон километровая пропасть.
Сапунов: Красивый вид открывался?
Новрузи: В этот момент лучше не смотреть по сторонам, а следить за «кошками», чтобы не перепутались, и идти четко по следам проводника.
Сапунов: Мечтаете об Эвересте?
Новрузи: Конечно! Если смогу убедить маму, то через два года отправлюсь.
Сапунов: Что чувствуете на вершине?
Новрузи: Если вы вообразите самые разные виды радости – от согласия любимой девушки, от поступления сына в институт, от внезапной премии на работе и так далее – так на вершине они объединяются в одно невероятное чувство счастья.
Ты смотришь с высоты на потрясающую панораму и ощущаешь сильнейшую эйфорию. Ты понимаешь, что гора – живая и наполняешься ее энергетикой. Поэтому-то люди идут от одной вершины к другой. Никто, поднявшись раз, не останавливался на этом.
Сапунов: А что делаете на вершине?
Новрузи: Разворачиваю флаг Азербайджана, фотографируюсь, иногда оставляю записку в бутылке, чтобы осталось доказательство.
Сапунов: Какое путешествие разделило вашу жизнь на до и после?
Новрузи: Наверно, поездка в Перу и Эквадор – одно из первых моих настоящих путешествий. Тогда я взял за правило: в каждой стране стараться забраться на верμшну, увидеть природное чудо этого региона и увидеть главную рукотворную достопримечательность, чего бы то это ни стоило. Так, из Лимы нужно было ехать семь часов до изображений Наска.
Сапунов: Их видно с земли?
Новрузи: Только как траншеи. Чтобы полюбоваться понастоящему, необходимо взлететь на самолете. Разве что самый маленький рисунок плато Наска можно рассмотреть, если взобраться на специально построенную вышку.
Сапунов: Куда не хочется вернуться?
Новрузи: На Мадагаскар. Страна очень интересная, но плохо развитая, много неудобств, длительные переезды по бездорожью сильно утомляют. Так что одного раза было достаточно.
Сапунов: Как готовитесь к кругосветке?
Новрузи: Прежде всего оформляю визы. Очень неудобно иметь лишь один паспорт. Когда он уходит в какое-то посольство, порой на месяц, я не могу никуда выехать. Вот в Украине можно официально иметь два паспорта. Это хорошая практика.
Сапунов: Мне доводилось летать в Европу, кажется, во Францию, с двумя паспортами: один был действующим, а в другом, старом, с вырезанной фотографией, была шенгенская виза.
Новрузи: А меня однажды из-за такого же сочетания депортировали из Латвии.
Сапунов: Вы в одиночку пойдете в кругосветку?
Новрузи: Да, в основном буду один. На одном участке ко мне присоединится супруга. В какие-то точки будут подъезжать друзья – повидаться …
Сапунов: Стартуете из Колумбии? Почему?
Новрузи: Потому что я стартую в феврале, когда в Колумбии лето. И доберусь до Европы в апреле-мае, когда там тоже будет тепло. В Баку попаду тоже – как турист (улыбается).
Сапунов: Вы же еще и архитектурой занимаетесь?
Новрузи: Только для себя, для компании, когда, скажем, нужно спроектировать какой-то магазин. Но я думаю вернуться в профессию.
Сапунов: Когда?
Новрузи (улыбается): Не знаю, когда ничего интересного в мире не останется… Но действительно тянет. Архитектор во мне живет, профессия – в генах. И когда я вижу, что в городе не так, что построено в Баку неудачно – переживаю. Например, когда спускаешься по проспекту Гейдара Алиева, ниже Центра Гейдара Алиева, видишь большой дом, покрытый алкопаном, который перекрывает весь вид на город. Ну нельзя же так! В Стамбуле как-то построили высотки, километрах в десяти от центра. Но все равно, по мнению стамбульцев, они испортили силуэт города, поэтому там ведутся дебаты о том, чтобы снести несколько верхних этажей этих новостроек. У нас сейчас, выдавая разрешение на строительство, стали учитывать этажность. Но столько всего уже построено с начала 2000-х. Зато центр стали реставрировать. Очень красиво смотрятся оставшиеся улочки!
Сапунов: Какие новые дома в центре вам нравятся, а какие вы считаете уродливыми?
Новрузи: На месте гостиницы «Южная» строится отель, он неплохо вписывается в окружающие постройки. Four Seasons Baku хорошо смотрится. Очень портят вид города здания, покрытые алкопаном, это не свойственно Баку. Очень не нравятся высокие здания, построенные у площади Фонтанов рядом с межбанком. Очень некрасивый дом возле парка Насими, сочетающий аглай с алкопаном, плохая пародия на дом «Бузовнынефть». А на улице Физули дом с огромными куполами и колоннами просто непропорционален и далек от любого понятия о гармонии.
Сапунов: Какие нравятся?
Новрузи: Нравятся работы Наримана Имамалиева. Например, Chiraq Plaza на Тбилисском проспекте.
Сапунов: Что бы вы привнесли в наш город из тех стран, где вы побывали?
Новрузи: Я понимаю, что это прозвучит странно, но мне нравятся города, где есть река. Даже в Дубае, где рек отродясь не было, вырыли широкий канал. У нас тоже можно было бы чуть в стороне создать сеть каналов, с домами по берегам, это было бы очень эффектно. А еще между Aquatic Center и клубом Enerji, где есть старое водное пространство, я бы предложил построить пешеходный мост вроде моста Мира в Тбилиси (архитектор Микеле де Луки. – прим. ред.) и поручил бы это Сантьяго Калатраве. Мост от Калатравы стал бы еще одной жемчужин Баку. А рядом бы разместил яхт-клуб.
Сапунов: А куда посоветуете отправиться путешествовать?
Новрузи: Для начала хотя бы по родной стране. В 2012 году мы с Фаиком Гурбатовым обнаружили на карте Азербайджана небольшое черное пятно. Что это? Озеро? Какое? И решили его исследовать. Доехали до села Талыстан. И действительно, местные жители сказали, что в горах есть озеро Гара Нохур. Мы с проводником буквально прорубали топором тропу. И, наконец увидели восхитительное озеро, которое я называю вторым Гёй-гёлем. А сейчас туда Министерство экологии проложило маршруты, каждый желающий может сравнительно легко добраться до этого озера. Мы в свое время прошли немало пешком по Азербайджану: например, из Шемахи в Губу, из Губы в Кусары, из Кусаров в Габалу, дальше были Исмаиллы и снова Шемаха. Сейчас подобные походы стали практиковать и другие люди. Им это нравится, но массовости пока нет.
Сапунов: Может, и не нужна массовость? Зачем нам толпа на тропе?
Новрузи: Если «толпа» любит и ценит природу – то пусть она будет. Я недавно был в итальянских Доломитах. Сколько там поклонников пешего туризма! Молодые или пенсионеры 60-70-х лет берут трекинговые палочки и в горы! Они считают это лучшим отдыхом. А в ресторан – только вечером! Это достойный образ жиз ни, он серьезно влияет на ее качество! В походе, при восхождении меняется сознание людей. Я говорю даже, что «в горах нет плохих людей». Даже плохого человека поход в команде и природа вокруг меняют. В этом мне приходилось убеждаться не раз.
Редакция благодарит Nobel Oil Club за помощь в проведении съемки.
Фото: Адыль Юсифов
2020 год