Гостья нашего «Зеленого дивана» – остроумная, неунывающая Рухангиз Гасымова – композитор, сценарист, писатель, автор песен, романсов, пьес, либретто, рассказов, эссе, мемуаров, музыки к многочисленным художественным, телевизионным, мультипликационным фильмам.
Сапунов: Мы начнем не с музыки, вы не против?
Гасымова (горячо): Конечно! Причем тут музыка?!
Сапунов: Вы недавно вернулись из Гонконга, у вас там живут дочь, зять и три внука. Как вам Гонконг?
Гасымова: Англичане после себя там оставили чудо – невероятные башни, небоскребы, но самое потрясающее – чистота и порядок. Одежда не пачкается, обувь остается чистой, хоть гуляй сутки напролет. Меня удивили огромные дыры-проемы во всех домах. Оказалось, это для того, чтобы Дракон смог пролететь к морю. Если ему преградить путь – будет несчастье. И не могу не сказать об очень популярной народной медицине. После давних переломов обеих рук у меня болели суставы. Мне прописали какую-то страшную мазь и после трех сеансов все прошло. А после тибетского молочного гриба даже рентген не показывает, что у меня когда-то были сломаны руки.
Сапунов: Потрясающе!
Гасымова: А еще они очень трепетно относятся к деревьям. Предпочитают построить дом вокруг дерева, нежели спилить его. Повсюду цветы, во многих местах растут декоративные мандариновые деревья, усыпанные плодами. И никто не срывает! Я вспомнила, как в Греции, в парке, мне на голову упал апельсин. Их тоже там никто не срывал, пока не приехали наши туристы (смеется).
Сапунов: А чего вам не хватало в Гонконге?
Гасымова: Разве что обильного национального общения, но при наличии интернета это не так страшно. Да и я такой человек, который нигде не чувствует себя одиноко. Правда, если дома в Баку у меня два городских и три мобильных телефона все время дымятся, то там звонки поступали реже… Мне, кстати, предлагали открыть в Гонконге музыкальную школу, гонконгцы ведь очень музыкальный народ. Мой средний внук учится в третьем классе, их там приучают к разным инструментам – флейтам, кларнетам, саксофонам, в школе есть свой духовой оркестр.
Сапунов: И сразу музыкальный вопрос! У Азербайджана были мегазвезды – Рашид Бейбутов, Муслим Магомаев, которых знал весь мир, которых боготворил советский зритель. Как вы считаете, были ли они закономерным явлением национальной культуры (тогда почему такие не появляются снова?), порождением системы (тогда как восстановить необходимые условия?), или это были уникальные явления, совершенно независимые? Чего нам сейчас не хватает, чтобы появились новые бейбутовы и магомаевы?
Гасымова: Звезда Рашида Бейбутова взошла, когда в фильме «Аршин мал Алан» сошлись вместе сразу несколько факторов: гениальная и любимая народом оперетта Узеира Гаджибекова, потрясающая режиссура Рзы Тахмасиба и, конечно, огромный талант самого Рашида. Фильм показывали в 40 странах, мир узнал, что есть земля Азербайджан, где живут и творят талантливые люди. А главная ария из «Аршин мал Алана» стала позывным нашей культуры… С другой стороны, давайте вспомним Чайковского, Рахманинова, Рубинштейна. Земля сама не имеет права рождать таких гениев часто. Ведь после Паганини не было никого, равного ему. Какими бы замечательными ни были Давид Ойстрах, Леонид Коган… Гении – одиночки, это штучные явления! Микеланджело был один, Гойя был один, Пикассо был один. Сейчас певцов много. Кто-то сам себя коронует, кто-то покоряет свадьбы. Это мельтешение – хороший исторический процесс. Знаете, как драга вымывает золото? Работает, работает, работает… Вдруг что-то блеснуло! И так появляются единичные имена: Карузо, Паваротти, Каррерас, у нас – Магомаев. Но! Есть и гангнам стайл, от которого весь мир сошел с ума. Меня коробит от такой музыки. Я придерживаюсь мнения, что музыку надо уметь спеть. А в нынешних песнях очень часто идут примитивные повторы трех нот. Я как-то раз подсчитала: 18 раз повторяется рефрен! Ритм просто вколачивается в мозг, даже я не могла какое-то время от него отвязаться. Такая мелодия просто насилует!.. Я, конечно, понимаю, что молодежи, засидевшейся за компьютерами, хочется попрыгать. Но такие мелодии оказывают на них влияние, воспитывают их… А хотелось бы, что б воспитанием занималась бы более качественная музыка. На наших телеканалах нужны худсоветы, которые могли бы продвигать и классику, и современную серьезную музыку… Ведь народ тянется к хорошей музыке. Даже на современных свадьбах иной раз среди шума, среди оскомину набивших дешевых песен нет-нет и зазвучит музыка Тофика Кулиева, Рауфа Гаджиева – как глоток свежего воздуха. Когда я училась в консерватории, мой профессор Джовдет Гаджиев не разрешал писать песни, разве что романсы… Я, будучи студенткой четвертого курса, тайком отнесла Рашиду Бейбутову несколько своих песен, некоторые из которых Бейбутов записал в Москве с ансамблем Мещерина. Профессор узнал и погрозил мне пальцем: «Твое счастье, что песни хорошие!»
Сапунов: А еще нас учили, что искусство должно быть национальным.
Гасымова: Вы заметили, что в последние годы все чаще в песнях присутствуют этнические мотивы? Стинг неспроста записал песню Desert Rose с арабом. Я думаю, что музыка, имеющая национальный колорит, больше трогает за душу, да и более жизнеспособна!
Сапунов: Как вам современный культурный процесс?
Гасымова: Времена разлада и растерянности, наставшие после распада СССР, к счастью, позади. Театры работают, ездят на гастроли… Но! Я ведь и драматург тоже. И если когда-то мне платили за пьесы, за музыку к спектаклям, за любое участие в постановках, то сейчас мне говорят: «Найдите деньги – мы поставим ваш спектакль, снимем телефильм». Деловые качества выходят на передний план. Государство, конечно, финансирует многие проекты. Но не всегда выбор проекта бывает удачным. Я так осторожно формулирую свою мысль.
Сапунов: Увы.
Гасымова: Увы. У нас нет Дворцов культуры, нет бесплатных площадок, где молодые исполнители могли бы выступить. А на больших – платных – площадках иногда выступают те, кто этих площадок не достоин.
Сапунов: Кто платит, тот и исполняет музыку. Зато у нас есть Союз Композиторов. Он нужен? Кому?
Гасымова: В основном, конечно, он нужен самим композиторам. Мы надеемся, что не все еще потеряно и мы еще сможем послужить преградой безвкусице, непрофессионализму. До сих пор существуют факультеты композиции в музыкальном училище, в консерватории. Их выпускники должны знать, что у них будет хотя бы одна концертная площадка – в Союзе Композиторов, где они смогут показывать свои произведения. Они слышат свою музыку! И у нас в зале имени Гаджибекова – на 160 мест, с хорошей акустикой – проходят очень интересные музыкальные вечера. И Союз позволяет композиторам общаться на международном уровне, быть членами мирового музыкального сообщества. Проходят и мои концерты… Так что я даже боюсь, что кто-то поднимет вопрос, нужны ли эти творческие союзы.
Сапунов: А кого вы слушали в Гонконге?
Гасымова: О! В Гонконге я была на концертах Чикагского филармонического оркестра, победителей American ldol, квартета Бородина, на спектаклях американского балета, на антрепризных постановках Владимира Этуша… Гонконг – культурная столица! Я когда-то относилась к китайской музыке с некоторым пренебрежением. А ведь они давно вышли за рамки пентатоники! У них потрясающее исполнительское мастерство, у них десятки музыкальных каналов, в том числе и симфонической музыки!.. Нам бы не растерять то, что есть у нас. У нас есть талантливейшие дети, президентские стипендиаты… Нельзя их утратить.
Сапунов: Несколько ваших произведений были когда-то занесены в Золотой фонд Гостелерадио. Какие творения современной культуры, на ваш взгляд, достойны Золотого фонда? Нам есть чем пополнить этот фонд?
Гасымова: Увлечение сериалами значительно принизило настоящее искусство – кино, театр … Актеры пытаются любыми способами вызвать утробный смех, и лучший способ, по их мнению, это когда мужчина переодевается в женскую одежду и накладывает толстый слой макияжа. Это такая непотребность!.. Когда-то, до революции, мутрюбы играли в театрах женские роли – это было вынужденно. А сейчас все подались в верки-сердючки, и пожалуйста: плохие сценарии плохо ставятся с плохими актерами в дешевых декорациях. Ты берешь непрофессионального актера с улицы и этим хочешь удержать зрителя у экрана? Я пыталась смотреть и не выдержала. Я получаю от этих сериалов такой заряд отрицательных эмоций, что выть хочется. А ведь когда-то был великий театр! Я помню, как конная милиция охраняла входы в Аздраму, где играли Алескер Алекперов, Фатьма Кадри… Это были времена, когда для похода в театр специально шили костюмы и платья.
Сапунов: Мы с вами больше года дружим на Facebook. Как изменили вашу жизнь эти современные технологии?
Гасымова: Когда мне дочка подарила первый мобильный телефон, я его чуть не разбила! Я сказала: «Ты зачем издеваешься над матерью? Я ж никогда не разберусь в этих кнопках!» Она: «Мама, клянусь, ты научишься!». Прошли годы. И вот как-то сижу я на съемках программы «Йени Улдуз», вожусь с двумя своими мобильниками. Мурад Дадашов, сидевший рядом со мной, воскликнул : «Рухангиз-ханум, что вы делаете?!» Я говорю: «С этого телефона отправляю месседж дочери, а с этого – сыну». – «Вы умеете отправлять SMS?!! Моя мама может только отвечать на звонки!» Так же было и с ноутбуком, который мне подарили для связи с детьми, живущими за границей, и постепенно я тоже привыкла. Теперь без компьютера я никак. Утром сперва включаю ноутбук, а затем иду ставить чайник. У меня обширная переписка, почтовый ящик всегда переполнен. Дочка меня как-то пристыдила: «Мама, людей твоего возраста нет на Facebook!» На что я ей возразила: «Если людям со мной интересно, если они обращаются ко мне за советом, почему я не могу во всем этом участвовать?» Facebook, Google, YouTube и так далее позволяют мне быть в курсе самых главных новостей. И потом, вы знаете, может быть, благодаря всем этим технологиям, я не чувствую себя старухой!..
Редакция благодарит Nobel Oil СlиЬ и бутик Patrick Hellmanп за помощь при создании материала.
Фото: Хабиб Самедов
2013 год