Два трамвайных маршрута заканчивались в посёлке Монтина: пятый и шестой. Пятый шёл к нам с посёлка Воровского. Насколько я понимаю, его открыли примерно в середине или конце 1970-х. А шестой был более «историческим». Раньше он назывался 14-м и соединял Монтино с железнодорожным вокзалом. Но его перенумеровали, а позже и удлинили. К концу 1980-х маршрут №6 доезжал аж до Рабочего проспекта. И это было не вполне обычно, потому что с развитием метро и автобусных маршрутов трамвайные линии чаще сокращали, а то и вовсе ликвидировали. От гигантской трамвайной сети 1930-х (117 километров!) к концу советской власти осталось чуть больше половины.
Я не застал спаренные трамвайчики послевоенной поры («Коломенские Моторные»?). На моей памяти, по бакинским рельсам катались сперва рижские РВЗ-6 — вишнево-жёлтые вагончики с «иностранным» лейблом RVR на борту и с одной фарой. Позже к ним прибавились кировские трамвайные вагоны КТМ-5М3 — двухфарные. Их ребристые борта были выкрашены красным и белым.
Когда-то в трамваях ходили кондукторы, продававшие билеты на ходу. Но после для оплаты проезда в трамваях нужно было приобретать в специальных киосках талоны. Там же продавали и талоны на троллейбусы, и на автобусы. Стоимость проезда в трамвае была 3 копейки, в троллейбусе — 4 копейки, в автобусе — 5. Талончик в салоне требовалось компостировать. Но, кажется, в трамваях допускалась и оплата наличными.
Я любил ездить в трамваях, стоя рядом с передней дверью. Вагоновожатые никогда не закрывали свои кабинки и можно было наблюдать за их работой. Удивительно, что у трамвая не было руля и водитель этого замечательного транспорта, казалось, обходился только одной рукояткой-контроллером. А еще потрясающим было то, что знаменитый трамвайный звонок подавался ногой — нажатием круглой педали, натёртой до блеска.
Пятый и шестой трамвайные маршруты объединялись на улице Чапаева и дальше шли по Монтину вместе. От метро «Нариманов» трамвай делал три остановки и все — на улице Ага-Нейматулла. Третья остановка у нас называлась «Где трамвай поворачивает». Возле АТС трамваи действительно поворачивали направо и выезжали на финишную прямую. Большая часть пассажиров к этому времени уже покидала трамвай и вагоновожатые позволяли себе иногда разогнаться. «Прямая» заканчивалась обширным разворотным кругом, который все так и называли «трамвайный круг».
Здесь была конечная остановка. На круге трамваи нередко скапливались и выстраивались в эдакий эшелон-ожерелье. А в целом круг был большим пустырём, где после дождя всякий раз образовывались огромные лужи. После школы мы с моим приятелем-соседом Андреем нередко запускали там доски, воображая, что это большие корабли. Бабушки, вынужденные чистить наши синие форменные брюки от грязных брызг, не могли не ворчать по этому поводу.
На кругу, возле остановки, был небольшой «культурный центр» этого микрорайона. Здесь располагались в ряд маленький гастроном («сахар-махар», «колбаса-шмолбаса», жвачки «Джиртдан»), овощной ларёк, навечно закрытый тир, швейная мастерская и, конечно, будка «Сулар-воды», куда после школы мы дружной компанией шли попить на прощанье газировки с сиропом. Если средства позволяли — пили двойные, за десять копеек. Помню, однажды пили мы воду, и я рассказал девочкам какой-то анекдот. Одноклассница Нонна фыркнула настолько сильно, что сладкий лимонад пошёл у нее носом. Так я узнал, что рот и нос в организме связаны.
Там же, через дорогу, построили трамвайный диспетчерский пункт. На столбе у остановки висела рамка-антенна и вагоновожатые, в ожидании старта, переговаривались с диспетчерской по этой хитрой системе связи. Впрочем, я могу ошибаться. Понятия не имею, как эта штука была устроена.
С другой стороны грустно торчала одинокая будка сапожника, а дальше шла ограда заброшенного стадиона. В раннем детстве я даже успел заметить там соревнования по такому редкому виду спорта как мотобол, но это было лишь однажды. На территории стадиона начали строить некое длинное сооружение, но быстро остыли. И печальные бетонные столбы с перекладинами оказались никому не нужными. На поросшей колючками стройке принялись складировать деревянную тару.
На стену, отделявшую бывший стадион и трамвайный круг, мы, дворовые мальчишки любили карабкаться, чтобы с высоты полюбоваться окрестностями. Однажды мне за это здорово влетело. Мама шла с работы вместе с подругами. И одна из её коллег вдруг заметила балансирующих на заборе мальчишек. «Галь, это не твой ли сын?»
Мама-то им рассказывала, что я всё время читаю да рисую. А я, оказывается, слоняюсь бог знает где.
С той стены трамваи, мчавшиеся по кругу, выглядели особенно здорово. Озорники, одним из которых я вскоре тоже стал, подкладывали на рельсы хлопушки. На стрельбище добывались гильзы от мелкокалиберных винтовок. Их набивали спичечными головками и зажимали плоскогубцами. Когда трамвай переезжал этот самодельный пиропатрон, раздавался громкий хлопок, словно выстрел. А если по рельсу раскладывались несколько зарядов, то получалась аж автоматная очередь. Мы прятались за углом и не слышали, как ругаются случайные прохожие.
Был еще один мальчишечий лайфхак. Брался кусочек толстого алюминиевого провода с изоляцией, сантиметров 6-8. Больше половины цветной изоляции зачищалось, оставалось сантиметра два. Обнаженная часть провода аккуратно укладывалась на рельс… Догадаетесь ли зачем? Когда трамвай переезжал провод, то лишенная изоляции часть становилась плоской. И получался симпатичный игрушечный меч с синей или зеленой ручкой.
Пустырь «На кругу» иногда использовался в качестве стоянки дальнобойщиков. Но и здоровенные грузовики с надписью «СовТрансАвто» не могли заполнить всё обширное пространство трамвайного круга. У одного из водителей я даже бывал дома. Его семья жила в двух шагах от круга — в домике-самостройке, каких до сих пор немало в том районе. Эти приземистые строения с неровными стенами белились известкой, почему их называли и мазанками. Снаружи строения были совсем не привлекательными. А вот внутри! Наш знакомый, разъезжая в своей длиннющей машине по странам Европы и Азии, привозил совершенно диковинные вещи, которые невозможно было найти ни в одном бакинском магазине. В эту мазанку я шёл как в музей! Разноцветные целлулоидные рыбки на ниточках словно плавали в воздухе! Роскошный календарь висел на стене! В углу переливались огни светомузыки! А на журнальном столике стояла забавная сигаретница в форме осла: если этого ишака дергали за уши, то из-под встававшего торчком хвоста вылезала «мальборо»! Там же лежали толстейшие «журналы», сплошь заполненные иностранными красотами: джинсами, магнитофонами, мебелью, игрушками! Вероятно, это были немецкие каталоги вроде Otto и Quelle. Их брали на пару дней порассматривать и повздыхать. Ничего другого с подобными каталогами простые советские граждане сделать не могли. Могли лишь избранные, какими были, к примеру, водители СовТрансАвто. Чтобы сэкономить валюту, шофера-международники порой питались буквально кошачьим кормом, зато привозили в СССР шикарные вещи.
