Пока Горбачев не пошел войной на алкогольную продукцию, Советский Союз вполне успешно изучал географию Азербайджана по этикеткам: «Акстафа», «Гёк-гёль», «Апшерон», «Баку», «Шемаха», «Агдам», «Шамхор» и так далее. Вина были и достойные, марочные, и дешевые в стиле «шмурдяк».
Благородным азербайджанским «Кюрдамиром» в фильме «Место встречи изменить нельзя» ловелас-убийца Фокс угощает Ларису Груздеву во время прощального романтического ужина.
А портвейн «Агдам», который, конечно, ничего общего с португальскими винами не имел, пользовался популярностью у забулдыг, потому что был дешевым и резво отключал мозги. Остюда и появилось слово «бормотуха». В этом качестве «Агдам» даже попал в литературу. Помните в «Заповеднике» у Сергея Довлатова:
— Кто такой Марков?
— Фотограф. Законченный пропойца. Я вас познакомлю. Он научил меня пить «Агдам». Это нечто фантастическое! Он и вас научит…
— Премного благодарен. Но боюсь, что в этом деле я и сам — профессор.
В детстве я любил разглядывать яркие этикетки в винном отделе нашего монтинского продмага и поражался разнообразию ассортимента. В колбасном или молочном таким богатством и не пахло: «Мадраса», «Садыллы», «Алабашлы», «Аг суфря», «Чинар», «Далляр» … Но особенно меня почему-то привлекали коньяки: «Бакы», «Москва», «Апшерон», «Гёк-гёль», «Коньяк***»… Наверно, были и другие. Коньяки покупали не так охотно, ведь они были значительно дороже водки, зато для оформления витрин коньяки подходили лучше всего.
Звучит забавно, что у нас дома коньяк пил только я. Приобретался сувенирный 100-граммовый шкалик «Апшерона» и нянька добавляла несколько капель дорогого коньяка мне в сладкий чай — чтобы ребенок ел лучше. Потом мы с коньяком расстались на много-много лет. Но до сих пор вкуснейшим из коктейлей я считаю сладкий черный чай с ложечкой азербайджанского коньяка.
Словом, мои алкогольные воспоминания из 1970-х очень скромны. А взрослые пили разное: и вино, и водку — по праздникам. А самым благородным напитком, конечно, было «Советское Шампанское», которое берегли к Новому году или к свадьбе. Изысканнейшим подарком при поездке за пределы республики было красное «шампанское» «Жемчужина Азербайджана».
Пиво было доступнее всего в разлив. Отец после смены, возвращаясь домой, иногда мог зайти в пивную у монтинского парка. Если я был с ним, то мне доставалось блюдечко вареного гороха. И я до сих пор уверен, что подсоленный вареный нут лучшая закуска к пиву.
Говорят, за монтинским базаром какие-то ребята держали подвальчик — что-то вроде рюмочной, где наливали крепкие напитки под немудреную закуску. Вокруг обычно толклись работяги вперемешку с сомнительными персонажами.
Конечно, напитки моего детства — это безалкогольные. «Под Башней» стояли автоматы, торговавшие газированной водой: чистой — за копейку и с сиропом — за три копейки. В каждом автомате был один или два стеклянных стакана. Стакан можно было помыть в специальном отсеке, перевернув, и нажав на донышко.
Рядом с этими приборами функционировали автоматы разменные, о которых сейчас немногие помнят. Ведь трехкопеечные и однокопеечные монеты были не очень распространены. В Баку любили округлять. А что поделаешь, если воду за другие монеты не автомат не выдаст? Вот и меняли: бросали гривенник (10 коп) и получали на выходе 3+3+3+1. Кажется, была еще возможность разменять и 15-копеечную монету.
Кстати в моем детстве 10-копеечная монета называлась «дикон», а 20-копеечная — «лабазник».
Лимонад из автомата я не очень любил: он был не столько сладким, сколько сладковато-кислым. А вот в ларьках, которые по всему Баку назывались «Сулар — воды», за 5 копеек можно было выбить более вкусный вариант лимонада. А уж если средства позволяли, то заказывался шикарный «двойной» — за 10 копеек, который был уж совсем сладким. Настоящее наслаждение в жаркий день или после школы!
Лимонад можно было купить и бутылочный: «Буратино» или «Дюшес», позже появились «Тархун», «Байкал». Как же все-таки неудобны были эти тяжелые стеклянные бутылки! Тащить для какого-нибудь домашнего праздника десять бутылок лимонада и столько же минералки было невероятно утомительно! Ведь к 10 литрам напитков добавлялись еще 5 килограммов стеклотары. Зато потом их можно было сдать и получить по 18 копеек за бутылку. Да, я знаю, что официально бутылка стоила 20 копеек, но в монтинских пунктах приема стеклотары с каждых пяти бутылок приемщик оставлял 10 копеек себе на память.
Среди других напитков можно вспомнить соки из конусовидных сосудов, продававшиеся в тех же ларьках, а также квас — из желтых двухколесных бочек. Возле метро продавали молочный коктейль. На бульваре мы пили вкусный шербет — за 10 копеек стакан. Шербет мне нравился освежающим лимонным вкусом, сладостью и отсутствием газированности.
А минеральную воду я соглашался пить, если только бабушка подслащала ее сиропом. «Бадамлы» с сиропом — лучше любого лимонада! Правда, однажды я опростоволосился: купил две бутылки минералки с непривычным названием «Арзни». Ну и гадким получился мой самодельный лимонад! «Арзни» оказалась солёной.
Вероятно, первым вином, что я попробовал, был «Кагор». Но мне его давали в кипяченом состоянии — говорили, что «Кагор», лишенный спиртовой составляющей, очень для детей полезен — повышает гемоглобин. Бутылка выливалась в кастрюльку, ставилась на плиту. И напиток уменьшался в объеме в два раза. Перед подачей, конечно, остужался.
Также мне бабушка готовила интересную настойку, в которой смешивались сок алоэ, мёд и коньяк (1:1:1, настаивать 2 недели в темном месте). И я, получал ложку утром, ложку вечером. Это называлось «для здоровья». Мама удивлялась, как я такую гадость пью, но мне нравилось.
Покупали соки и компоты. Мама покупала иногда 3-литровые банки (баллоны!) томатного сока или персикового компота. И то, и другое до сих пор очень люблю. Сами тоже варили. Летом — компоты из абрикосов и из вишен, а с наступлением осени — из айвы. Много закрывали (консервировали) на зиму.
А еще бабушка, работавшая некогда в санатории, варила мне кисель. Покупалась черная смородина и перетиралась с сахаром. Оттуда отжимался сок. Оставшаяся гуща варилась с крахмалом, а после в готовый кисель заливался заранее отжатый сок, и кисель таким образом не утрачивал витаминности. Причем смородину терли летом, а кисель мне варили зимой, когда с витаминами было хуже.
Настоящее же вино я попробовал, наверно, в старших классах. Это было красивое вино «Чинар». С фантазией у маркетологов было не богато, поэтому в Баку выпускались вино «Чинар», конфеты «Чинар» (обожал!), холодильник «Чинар», было кафе «Чинар» (сейчас ставшее рестораном паназиатской кухни) и валютные магазины — аналог московской «Березки» — тоже были «Чинар». Один из их находился на месте нынешнего бутика «Tom Ford» — рядом с Девичьей башней.
А впервые коньяк без чая я попробовал опять же классе в девятом — на вечеринке у одноклассника Стёпы, который припрятал из родительских запасов бутылочку домашнего. Я боялся, что крепкий напиток обожжет все внутри, и поэтому после пробного глотка постарался как следует закусить шоколадными конфетами. Ну хоть не килькой.