В старом парке располагается особняк, когда-то принадлежавший братьям Нобелям. Сейчас здесь размещается аристократический нефтяной клуб. Одна из деталей его обстановки дала название нашему новому проекту. Встретиться со старыми друзьями и просто поговорить о том, о сем – вот изящная в своей простоте идея рубрики «Зеленый диван».
Сапунов: Девушки, мы 14 лет после конкурса «Мисс Баку 96» не встречались втроем. Что изменилось за это время?
Керимова: У-у! А что не изменилось?
Сапунов: Вы, например, почти не изменились.
Зарбалиева: Спасибо!
Сапунов: Нателла тогда ж вообще еще в подростковом возрасте была…
Керимова: В пубертатном.
Сапунов: А теперь у каждой из вас по малышу – Суадик у Нателлы, Айлин у Нармины. Кто мог предположить 14 лет назад, что в разгар XXI века мы будем пить вино Chateau les Bruges на Villa Petrolea, и первый осторожный вопрос, который меня будет подмывать вам задать – «Вы уже перестали кормить?»
Керимова: Уже. Мы, кстати, только что об этом с Нарминой говорили. Как выяснилось, я рекордсмен – два с половиной года. Сейчас я понимаю, насколько это полезно!
Зарбалиева: У меня скромнее – восемь месяцев.
Керимова: Относительно тех, кто этого вообще не делает, это героизм. У меня одна знакомая заявляла: «Ни в коем случае!»
Сапунов: Почему? Ведь это полезно для ребенка.
Керимова: С целью сохранения формы! Хотя доказано, что форма груди портится уже во время беременности.
Сапунов: Мы так исподволь вернулись к вопросу, что изменилось за эти годы.
Керимова: Знаний прибавилось. Мы ведь теперь дамы бальзаковского возраста.
Сапунов: Знаю, бальзаковский возраст это «после 30» – из-за романа «Тридцатилетняя женщина».
Керимова: Ага. Хотя некоторые почему-то думали, что речь идет о дамах преклонных лет.
Зарбалиева: После рождения ребенка у меня произошла кардинальная переоценка ценностей.
Керимова: Переоценка после тридцати происходит по любому. Например, начинаешь задумываться о своей внешности. Вернее – беспокоиться о ней.
Сапунов: Скажите мне, пожалуйста, у людей, которые были моделями, побеждали в многочисленных конкурсах красоты, неминуемый возрастной переход… скажем так… на другой уровень красоты – болезненное дело? Я считаю, что у каждого возраста своя красота, но все же. Когда-то вы выходили на сцену в купальниках, а теперь сидите в жюри…
Керимова: Да, это порой болезненно.
Зарбалиева: А вот я не собираюсь покидать ряды конкурсанток. И продолжаю выступать в конкурсах типа «Миссис».
Сапунов: У нас такие есть?
Керимова: Я тоже хочу!
Зарбалиева: У нас – нет, но в мире подобные конкурсы организуются часто. И там тоже происходит переоценка ценностей. Если конкурсы «Мисс», где участвуют девочки 15-18 лет, не лишены некоторого легкомыслия, то в «Миссис» участвуют женщины, с формировавшимся мировоззрением.
Сапунов: А какие условия на конкурсах «Миссис»? В купальниках уже не выходят?
Зарбалиева: Выходят обязательно. Я участвовала в международных конкурсах. Например, в Miss Globe. А в «Пани Украина Open» было два конкурса – один среди украинок, другой – среди иностранок. В последнем я заняла первое место.
Сапунов: «Нармина Зарбалиева – Пани Украина» – звучит замечательно! А у Нателлы среди титулов, я знаю, есть «Мисс Радио Антенн».
Керимова: Да, первая и единственная. После меня эта номинация больше не учреждалась.
Сапунов: Нармина, а сколько в твоей жизни было конкурсов?
Зарбалиева: Кажется, пятнадцать.
Сапунов: Пятнадцать вообще, или тех, что принесли титулы?
Зарбалиева: Да почти каждый приносил титул. Кроме одного. И то я там вошла в Тор 12.
Керимова: Ты на «Мисс Туризм» в Греции была?
Зарбалиева: Я была на «Мисс Туризм» в Сингапуре.
Сапунов: А какие еще бывают конкурсы? А то мы тут сидим и ничего не знаем.
Зарбалиева: Я участвовала в «Королеве клубов мира». Вся конкурсная программа там проводится в самых дорогих клубах: танцы, выступления в купальниках, в национальных костюмах.
Керимова: У меня была жуткая история с конкурсом в Греции. Когда мы ехали, раз двадцать спросили, нужен ли национальный костюм, может взять? Нам говорили: нет.
– А может взять? – Не надо!..
И, конечно, оказалось, что первый же тур предусматривает выступление в национальном костюме. Мне было очень обидно. К счастью, нашелся знакомый на греческой киностудии, который разрешил воспользоваться их костюмерной – выбрать что-то подходящее. Я обошла три этажа их гигантского гардероба, но ничего даже слегка похожего на азербайджанский национальный костюм не нашла. Пришлось надеть костюм арабской танцовщицы, скомбинировала с шароварами, а лицо закрыла по-восточному. Получилась еще не освобожденная азербайджанка. Выкрутилась. А еще я однажды была на съезде тюркоязычной молодежи в Турции. Я и не догадывалась, что в мире столько тюркоязычной молодежи! Там были уйгуры из Китая, татары из Алтайского края, калмыки, гагаузы, кого только не было. Каждый вечер была культурная программа той или иной делегации. Мы особенно понравились иракским туркманам из Киркука. Они затем постоянно просили нас спеть азербайджанскую песню.
Зарбалиева: На конкурсе «Мисс Университет» в Сеуле у нас была очень жесткая программа. Будили в пять утра, делали нам вечерний макияж, надевали национальные костюмы и вывозили в город, где были мероприятие за мероприятием. А в корейских отелях кроватей нет. Мы спали на полу. С непривычки очень трудно. Кормили нас в национальных ресторанах какими-то кузнечикам и и прочим и местными «деликатесами». А ими разве наешься? Девочки не высыпались, недоедали, падали в обмороки.
Сапунов: Понравились кузнечики?
Зарбалиева: Как сказать… Мясо, обмазанное вареньем, намного противнее. Я питалась в основном помидорами и запивала их корейским подобием шербета.
Керимова: Я бы там не выжила… Помню, один из конкурсов организовывал хитрый грек, который подчас набирал конкурсанток чуть ли не вслепую: с целлюлитом четвертой степени, с силиконовыми грудями, переоперированных вдоль и поперек. Зато он заставлял их рекламировать спонсоров. На показе в каком-то клубе он велел всем выходить с сигаретами – и зображать радость и наслаждение от табака. А я вышла с потушенной сигаретой и держа ее отстраненно – дескать, не моё, заставили. Я ведь горячая противница курения. У меня вообще две социально значимых мечты. Первая – чтоб в Баку запретили курение в общественных местах. Вторая – чтоб наша сборная по футболу заняла достойные позиции в мировом рейтинге.
Зарбалиева: А я и не знала, что ты такая болельщица!
Керимова: С тринадцати лет! Самое яркое впечатление с полуфинального матча Чемпионата Европы, когда турецкая сборная играла со швейцарской. Я смотрела даже не на поле, а на турецких болельщиков. Больших фанатов, забывающих в момент матча обо всем, я не видела никогда!
Зарбалиева: Я далека от этого…
Сапунов: К чему ж ты близка?
Зарбалиева: Мне нравится фигурное катание. Смотреть. На коньки встать боюсь – на уровне фобии. Кажется, что ноги переломаю.
Сапунов: Нателла, а у наших футболистов, по-твоему, шанс есть?
Керимова: Думаю, да. Сейчас АФФА набрала молодой руководящий состав, создала футбольную академию… Кстати, мой Суад с полутора лет лупит ногами по мячу, как не каждый взрослый ударит. А у меня есть идея – сделать его лицом азербайджанского футбола, снимать его в футбольных роликах по мере того, как он будет расти. Кстати, за границей есть такая памперс-лига, где играют талантливые малыши до шести лет.
Сапунов: Главное, чтоб Суад с возрастом не передумал.
Керимова: Главное, чтоб футбол развивался!
Сапунов: С футболом ясно. А как у нас с модельным бизнесом, в котором вы задействованы еще с прошлого века?
Керимова: Неважно. Красивых девушек у нас много, но антропологически они далеко не всегда соответствуют мировым стандартам.
Зарбалиева: Почему? Стандарты сменились.
Сапунов: Пышки на подиумах?
Кернмова: Пышки – ничего. Я имею в виду рост. Невысокие модели – это неправильно.
Зарбалиева: Я так не считаю.
Керимова: Ну она должна быть выше 1,70. А для Азербайджана это уже очень большой рост.
Зарбалиева: Как выяснилось, для настоящей модели рост, фигура не главное. Главное, чтоб твое лицо не отвлекало от костюма, который ты демонстрируешь. Поэтому, к примеру, на подиуме нельзя улыбаться.
Керимова: У нас это не прижилось. Заказчик диктует свои правила, по которым внешность – главное. Красавицы у нас ценятся больше. Возможно, это неплохо. И вполне естественно. А на Fashion TV порой смотришь – у одной модели оттопыренные уши, у другой – ноги колесом…
Зарбалиева: Хм, я бы полюбовалась на кривоногую модель… Но, вероятно, тут расчет организаторов прост: зритель не прельстится кривыми ногами девушки и будет смотреть на костюм.
Сапунов: Боюсь, что кривые ноги тоже могут отвлечь.
Керимова: Тогда лучше вообще выносить одежду на вешалках.
Сапунов: У большинства наших моделей самооценка, на мой взгляд, завышена. Чего не скажешь о моделях профессионального уровня.
Керимова: Поэтому-то модельный бизнес у нас и не развит. Ведь у моделей личность как бы стирается – она вешалка и ничего больше. У наших эго – на первом месте. Посмотрите в соседней Грузии, которая живет гораздо хуже, но там каждый божий день проходят кастинги, показы, есть представительство Elite Model Look…
Сапунов: Да и стеснительны наши. Это не столько комплексы, сколько самоограничения. Например, в кино – когда по сценарию требуется эротическая сцена, приглашаются актрисы из Грузии, России…
Керимова: Меня тоже пригласили сняться в кино, в котором предполагалась откровенная сцена – муж и жена встречаются после долгой разлуки. Я согласилась на всю роль, кроме этой сцены. И мне повезло – иранцы, которые участвовали в производстве фильма, тоже опротестовали этот эпизод.
Сапунов: Ты будешь сниматься в кино?
Керимова: Пока еще все на стадии утверждения…
Сапунов: А вот Нармина уже снималась.
Зарбалиева: Да, я три года жила в Стамбуле, работала там по контракту, снималась в сериалах. В том числе снималась вместе с легендарной Айдан Шенер.
Сапунов: Вот когда жалею, что не смотрю турецкие сериалы.
Зарбалиева: И кстати, я выучила за два месяца турецкий язык. Вы знаете, очень удобный способ изучения языка – съемка в сериале. Меня, конечно, потом переозвучивали… Скучаю я по Стамбулу.
Керимова: А я по Гяндже.
Зарбалиева: Ты в каком возрасте из Гянджи уехала?
Керимова: В 16 лет. Там и сейчас другой ритм жизни, никакой спешки, размеренность. Кстати, в Гяндже потрясающий мэр Эльдар Азизов. Вы знаете, что именно с моей подачи уже несколько лет подряд проводится День города?
Сапунов: День Гянджи?
Керимова: Да. Я ему предложила, а он сказал – «Почему бы и нет?..»
Зарбалиева: Мне в Баку нравятся места, где время словно остановилось. Например, пятачок между кинотеатром «Азербайджан» и Старым универмагом. Люди изменились, а эти места – почти нет.
Керимова: Я замечала, есть особые «места силы», насыщенные энергией, как, например, дольмены. Например, для меня это аэропорт. Туда я могу просто приехать и подзаряжаться там энергией.
Зарбалиева: А самое энергетическое место – Девичья башня. В мире три мощных энергетических потока, и один из них выходит в нашей крепости…
Керимова: (отпивает из 6окала) Вино хорошее!
Сапунов: Бордосское. Значит, пора переходить к более пикантным темам.
Керимова: Или к литературе… «Леди Макбет Мценского уезда» я прочитала в очень юном возрасте.
Сапунов: Про нравы поговорим? Они упростились? Выходить замуж, не будучи девицей, уже приемлемо?
Керимова: Это да, широко шагаем по направлению к Западу.
Зарбалиева: Все относительно. С отборочного тура на «Мисс Азербайджан 2010» одна мамаша гневно увела свою дочь, потому что той хотели немного выщипать брови.
Сапунов: Я не знал, что брови – признак целомудрия.
Зарбалиева: А ты говоришь, что нравы меняются… Значит, не меняются. Мать разрешает дочке участвовать в конкурсе красоты, а брови подергать – нет. Как в анекдоте – «Судя по бровям, вы замужем не были».
Сапунов: То есть в купальнике продефилировать – пожалуйста, но самое дорогое – брови – надо сохранить для мужа.
Зарбалиева: Да уж… А мы в свое время выходили в соболиных бровях. Я как-то задумалась: если завтра моя дочь будет участвовать в конкурсе красоты и захочет выщипать себе брови, разрешу ли я ей?.. Мне нравятся ее брови.
Саnунов: Для чего люди идут на подиум? Испытать себя?
Керимова: На приеме документов в «Мисс Азербайджан» я спрашивала у претенденток: «Зачем пришла?» Они не находили, что сказать.
Зарбалиева: В основном идут, чтобы прославиться. Думают, что завтра nроснутся знаменитыми красавицами.
Керимова: А я, глядя на некоторых девиц, порой хочу задать два вопроса: «Куда уехал цирк? И почему вы, собственно, остались?» На конкурсе был случай – спросили у девушки «Какое у вас хобби?» Она говорит: «Я стесняюсь сказать». Мы поразились, что же это за постыдное хобби?! Оказалось «Коллекционирую номера мобильных телефонов мальчиков»! Другая написала: «хобби – гулять».
Зарбалиева: Да, крестиком сейчас не каждая вышивает.
Сапунов: Что вам не нравится в современном стиле? Помните страшные 90-е с тяжелыми юбками, потом с ботфортами?
Керимова: А для меня страшные – 80-е. Но сейчас нам помог Китай, который стал подделывать известные бренды и продавать их подешевке. И все стали выглядеть весьма модно.
Зарбалиева: А по-моему, если у человека есть вкус, то уже не важно, в одежду какого производителя он облачается. Это, может быть, недорого, но стильно.
Керимова: Вообще прогресс налицо. Люди смотрят все телеканалы мира, ездят в разны е страны – учатся «стильности». Особенно это касается, конечно, молодежи, которая более восприимчива к новому, у нее вкус более гибок.
Сапунов: Конечно, сейчас наши люди идут порой на очень эффектные эксперименты со стилем, о которых лет двадцать назад и помыслить нельзя было. Меня это только радует.
Зарбалиева: Меня тоже.
Сапунов: А что в современной жизни вас раздражает?
Керимова: Раздражает человеческая поверхностность, неrрамотность.
Зарбалиева: Пожалуй, хамство. Но я стараюсь таких избегать. А в остальном мне хорошо! Я не растрачиваюсь на отрицательное.
Керимова: Я Нармину редко вижу, но каждый раз поражаюсь ее самодостаточности.
Зарбалиева: Я по образованию психолог и предпочитаю на плохих людей смотреть просто как на объект исследования. А с хорошими просто интересно.
Сапунов: Кому-нибудь завидуешь?
Зарбалиева: Нет, никому. Ну разве по мелочи, белой завистью – скажем, кто-то поехал на острова отдыхать… А я осталась.
Сапунов: Острова – это для здоровья полезно. Нателла, я знаю, увлекается, оздоровительными системами.
Керимова: Я посещала курсы Мирзакарима Норбекова. Это потрясающая система самовосстановления человека, в том числе и восстановления зрения, корректировки фигуры. Даже шрамы исчезают! Все происходит на уровне мышечной памяти. Обычно ведь мозг дает сигнал телу, а по системе Норбекова тело дает команду мозгу.
Зарбалиева: Как, например?
Керимова: Если тебе плохо, но ты улыбаешься, значит не все так плохо. И мозг принимает твою улыбку как добрый знак, срабатывают восстановительные механизмы.
Сапунов: Бывает, что тебе приходится улыбаться, хотя и не хочется?
Керимова: Часто. Я вообще не понимаю людей, которые свое плохое настроение распространяют на окружающих. Я улыбаюсь по любому – хорошо ли мне, плохо ли мне…
Сапунов: Давайте выпьем, чтобы всем было хорошо!
Керимова: В следующий раз предлагаю пить азербайджанское вино. Например, Рустам Ибрагимбеков выпускает вино «Ибрус». Очень вкусное.
Сапунов: А какая прекрасная граппа у Рустама Ибрагимовича!
Зарбалиева: И вообще он очень хороший человек!
Редакция благодарит администрацию Nobel Oil Сlub, бутик GiaпFraпco Ferre, магазин Wiпecity и компанию Riedel за помощь в организации съемки.
Фото: Руслан Набиев
2010 год